Наталья Алексеевна кивнула, поёжившись. Да, этому специалисту есть смысл оплатить расследование. Она только собралась оговорить условия, как ему пришлось ответить на звонок:
– Да, Стёпа, я тебя понял. Ну, посылай, я твои пятьдесят на пятьдесят пересчитаю… нет, нашим бывшим коллегам я пока ничего говорить не собираюсь. А зачем? Они, как и ты, не любят ходить нетоптаными тропами. А у нас с тобой дети есть… нет, Стёпа, если она снимет свой чудовищный прикид, а она его сразу сняла, поверь, ты её нипочём не узнаешь, – при этом он щёлкал мышкой. – Ты приглядись, эта тётя совсем не юная. Всё, пока! Глядите на экран! Видите, машина подъехала? А вот она уезжает. Как вам?
Наталья Алексеевна ничего не видит необычного. А вот Сергей Сергеевич говорит:
– Знает где камеры, падла. И крутится, чтобы его видели только сбоку. Хотя, конечно, там наверняка и номера фальшивые. Давай, суку эту показывай… извините, Наталья Алексеевна.
Как и машина, дама проскочила боком буквально за несколько мгновений. И так же быстро через некоторое время мелькнула в обратном направлении. И что можно выжать из этих изображений? Но адвокат был доволен:
– Сейчас мы договор подпишем, и идите с внуком объясняться. А я к вам вечером заскочу.
Сергей Сергеевич увязывается за ней и настаивает, что довезёт. Старуха уже изрядно устала, поэтому не возражает. Он заходит за ней следом во двор, оглядывается, садится за стол под старой грушей и говорит:
– Вы только не смейтесь как Ванька-каин. Мне врач посоветовал в себе покопаться, чтобы найти, чем мой организм недоволен. Я сейчас болею… ну, серьёзно болею. Вот он сказал, когда что-то из давно совершённых поступков в голове надолго застревает, это значит, что надо разобраться, перепрожить всё это и закрыть гештальт. Я за свою жизнь… ну ладно! Оказывается, засели у меня в мозгах не самые мои страшные грехи. Но сидят! И вот я съездил к сестре, денег ей предложил. Она не взяла, но догадалась, поплакала. И ни в чём меня не винит. С бывшей женой поговорил, с дочерью. Ещё с одной женщиной поговорил, мы с ней в бараке соседями были в детстве. Эта мне грехов не отпустила. И вот вы. Честно признаюсь: я тогда был уверен, что вы помрёте. Вы же отказались бороться! Ну, и облапошил я вас. Потом, когда видел вас у мусорных баков… ну, думаю, недолго осталось. А вы жили. А уж когда я увидел, как мужики на этой развалине крышу кроют, тут и меня накрыло…
– Да бросьте, – улыбнулась Наталья Алексеевна. – Помню я, как вы соседу тогда предложили свою старую кровлю мне на внешнюю ограду. До сих пор верно служит. Вы вложились в быструю, починив квартиру и её продав. А я – в долгую, постепенно восстанавливая дом. Если внуку случится его продать, он получит гораздо больше, чем за ту квартиру.
