– Так Юрий Дмитриевич об этом со мной пытался в больнице поговорить?
– Нет, – замотала головой Нина Васильевна. – Его Полинка – баба суровая. Но на нашего Мишеньку сразу запала. И в первый же вечер предложила мужу: давай сиротку усыновим! Он у тебя об этом хотел спросить. Потом поехал ко мне посоветоваться. Тут от меня фамилию отца услышал, и понял, почему профессору плохо стало. Мы посоветовались с ним, и он поехал к соседям. Спросил аккуратно, мол, видел я вашего брата очень уж пьяного. Как же это он, учёный, в университете преподаёт, а сам пьёт? Ну, а она скрывать не стала. Говорит, совсем он непьющий, но ему жизнь одна дрянь подзаборная сломала. В себя влюбила, от невесты увела. Сама-то я, мол, видеть её не видела, я в Москве в то время училась, но мама рассказывала. И вот узнал братишка о её смерти. И запил. С того света, мол, и то навредила! Да чёрт с ними, его бабами, надо всё-таки с Хованским поговорить! Отец же он! И профессор, и непьющий! Пошли, Лара, одну я тебя на этот раз не пущу!
И снова дворами мимо пятиэтажных старых домов к длинному, построенному зигзагом девятиэтажному зданию. Снова удалось обойтись без домофона, вслед за старушкой прошли. От дверей Нина Васильевна сказала:
– К Андрею Павловичу. По личному вопросу.
И опять всё пошло не так, как надо. В прихожую вышли родители Андрея, его сестра с ребёнком на руках, и он сам. Стоило ей произнести Дунину фамилию, и этот мозгляк замахал руками. Налетела мамаша, заверещала, стала теснить их к двери. Нина Васильевна взглянула на это семейство сверху вниз и сказала:
– Так, родители, держите своего сопляка при себе, мы больше на него покушаться не будем. Вы, – пальцем ткнула она в сестру Андрея. – Вас, кажется, Валерией зовут? Лара, ты посмотри, ещё одно совпадение: дядя Валерий и тётя Валерия. Наводит на грустные мысли. Так вот, не будете ли вы любезны дойти с нами до башни? Тут ходу от силы десять минут. Говорить я вам ничего не буду. Вам просто надо взглянуть на… один объект. Не бойтесь, никто вас пальцем не тронет. Мы даже говорить ничего не будем. А чтобы не бояться, взгляните на мой паспорт… и пусть вас отец проводит. Ну, решаетесь?
Старший мужчина присел на скамеечку и начал обуваться. Женщина подумала, поставила дочь на пол и сказала:
– Олечка, а где киса?
И тоже стала обуваться. Мать грозно сказала:
– Лера!
– Мама, пригляди за Олей. Мы скоро!
Когда они вошли в лифт, Хованский-отец сказал:
– Может быть, поясните, в чём дело?
