– Это, наверное, странно, учитывая, что ты от меня никогда не отказывался, и был очень ко мне внимательным в последнее время. Ладно, не будем препираться. И я не буду задавать тебе вопросов. Просто скажи, что хотел сказать.
– Почему ты отказалась поговорить с отцом?
– У меня нет к нему вопросов.
– Ты из ненависти к нему не захотела помочь мне?
– Ненависти у меня к нему не было… вернее, я ненавидела его четыре дня, когда он похитил тебя маленького. Потом я просто боялась, что он снова тебя похитит. А потом поняла, что ты ему не нужен, успокоилась и просто не думала о нём. А почему ты решил, что он хочет тебе помочь?
– Он снял для нас квартиру! Он обещал, что купит её для нас!
– А ты знаешь хозяйку этой квартиры?
– При чём тут хозяйка… ты думаешь, это его любовница?
– Ещё смешнее. Это твоя сестра.
– Какая сестра?
– Наташа. Странно, он что, ничего о ней тебе не рассказывал? Николай позвонил ей и попросил на время ключи от её квартиры. Наташа уже несколько лет живёт в Уремовске, а эту квартиру сдаёт. Продавать пока не собирается. Строит карьеру, не исключает переезда в другой филиал. Думаю, с её амбициями не остановится, пока не попадёт в головной столичный офис. Вот тогда продаст. И Николай прекрасно об этом знает. Как ты думаешь, почему он тебе соврал? Может, это меня он ненавидит, а ты ему безразличен? Ты ему покланялся, а он теперь пытается меня унизить твоим унижением? Не будем спорить, ты мне всё равно сейчас не поверишь. Просто предупреждаю: жди большую пакость.
Глава десятая, в которой всё не так, как казалось, поэтому начинаются ритуальные индийские танцы
Двадцать пятое. Нина Васильевна обещала, что её брат Мишу из санатория заберёт на время к себе. Лара его жену не знала совсем и волновалась, будет ли мальчику хорошо в незнакомом доме. Юрий Дмитриевич позвонил поздно, сказал, что всё нормально, Миша устал и уже спит. Через день привёл мальчика:
– Соскучился он по тебе, Александровна. Хотел я сказать, что у тебя грипп, но решил: чего врать-то? Тебе и самой лучше будет, как повидаетесь!
Ей и вправду при виде его на душе полегчало. Мальчик выглядел не в пример лучше, чем до санатория. Чувствовалось, что хорошо питался, занимался лечебной физкультурой, гулял, играл со сверстниками. Да ещё узнал, что родственники больше не будут его преследовать. Он то присаживался рядом с ней, то вскакивал и махал руками, то вспоминал, что в больнице надо тихо себя вести, и прикрывал рот ладошкой, то кидался к сумке с гостинцами. Невольно Дуня вспомнилась. Она такая же суматошная и несобранная была. Внешностью Миша, конечно, в отца, но, может, отношение к алкоголю ему от матери передастся?
