– Тоже нормально. Если мальчик не в состоянии приобрести жильё – вот тебе угол. А если пропить захочет – фигушки. Если это всё, то хорошее завещание. Только плохо, что не предусмотрена оплата серьёзного лечения.
– С этим как раз порядок. На обучение и лечение ограничений нет.
– Тогда всё прекрасно. А ваши придирки – это обычное желание мужика, чтобы на пиво оставалось. Но что же бабка за внуком гонялась?
– Покойница Дуня, судя по отзывам, была трепло. Что-то она про богатство кому-то на работе ляпнула. А Витецкий сообщил дружку. И Валерий рванул в Женеву. А там тётка ему заявила, что они с сестрой детей поделили, и пусть он от матери наследства ждёт. Он просто не догадался, что можно запросить копию завещания. И после смерти сестры решил, что теперь по российскому закону Дуне наследуют сын и мать.
– Ну, и ограничился бы материной долей! Зачем мальчишку тиранить?
– Два куска лучше, чем один.
– А теперь они отстанут?
– Я его адвокату копии дал. Он скис. Одно дело богатого наследника защищать, и совсем другое – обычного офисного работника. А когда Валерий узнал о том, что им с матерью в любом раскладе ничего не выпадает, он, говорят, весь день выл в КПЗ.
– А зачем он Лопухина убил, и как они вообще оба там оказались?
– Молчит. Вернее, говорит, что встретились случайно, поссорились и схватились за ножи. Врёт, конечно, чтобы на аффект свалить. Но вряд ли прокатит, удар-то в спину. А вот что они оба там искали – большой вопрос, на который, я боюсь, ответа мы не получим. Скорее всего, чем-то Дуня их подразнила. И, странно, значит, не терял её из вида законный супруг? Может, тоже на её наследство рассчитывал?
Нине Васильевне позвонили. Она коротко переговорила и встала:
– За мной сейчас Арлекин заедет. Дмитрий Сергеевич, вас подвести?
– Нет, я ещё поболтаю. Лара, ты что смеёшься?
– Нина Васильевна всех знакомых кличками припечатывает. Арлекин – это у неё от младшего сына невестка. Бывшая невестка от старшего у неё баба Гаша, нынешняя – Петрушечка. А генерального она зовет «Хрен с диареей». Боюсь даже предположить, как она зовёт меня.
– Но вы же дружите!
– Ну, едва ли это можно назвать дружбой. Мы ведь общаемся только на работе. Конечно, за столько лет узнали друг друга досконально. Всех родственников до третьего колена, все вкусы и пристрастия, слабости и достоинства. Ценю её советы, не обижаюсь на её критику. Она и помочь старается с ворчанием, как бы ставя заслон благодарности. По сути она самый близкий человек, ближе даже родственников. Они хуже меня понимают и многого обо мне не знают. Дима, давай пройдёмся!
