Над всем пространством тлели рыжие инфракрасные светильники, дававшие незначительное количество света, но достаточное количество тепла, чтобы мужчины в смокингах и дамы в вечерних платьях чувствовали себя комфортно без верхней одежды, несмотря на холодный осенний ветер с реки.
Вопреки снова покорившей биеннале классической музыке в воздухе звучала какая-то электроника, достаточно мрачная, но завораживающая. Загадочный мужской голос сначала признавался в любви к небоскребам, а потом изложил:
«Porn dogs sniffing the wind for something violent they can do.
Porn dogs sniffing the wind, sniffing the wind for something new».1
Ясон, тоже различивший эти слова, усмехнулся:
– Незатейливый юморок у «the smile».
Марк кивнул.
Перфоманс «the smile» был причиной их с Ясоном неожиданной поездки в Берлин. Эта группа современных художников порядком нашумела в последнее время, декларируя свою приверженность аналоговому искусству и игнорируя всякие навороты цифровизации. Их работы были достаточно агрессивны – выжженные холсты с рисунками, отбеленные флаги, залитые кислотой копии известных инсталляций. Сегодняшний перфоманс обещал «переход на новый уровень» и заинтересовал Елену, которая отправила Марка с Ясоном, а сама уехала на пару дней в какую-то романтическую глушь с Версандезом.
Ясон представил Марка нескольким коллекционерам, очаровательной китаянке-журналистке и немцу-галеристу в навороченной инвалидной коляске. Следуя примеру Ясона, Марк взял с подноса проходящего мимо официанта бокал игристого и соблазнился на какую-то тарталетку. Чрезвычайно странное на вкус сочетание – сырые грибы и сырая рыба с каким-то сливочным соусом – заставило Марка мысленно поблагодарить Ясона за своевременный перекус.
Ясон казался чуть более напряженным, чем в городе. Марк внимательно присмотрелся к нему и решил, что он кого-то ждет. Его догадки оправдались, когда Ясон произнес: «Подожди меня здесь», – и, подхватив бокал розового с подноса, направился к бассейну, где на самой высокой деревянной площадке стояла женщина.
Разговор, разумеется, слышно не было, но Марк с удовольствием наблюдал разворачивающуюся на фоне погасшего неба сценку. Ясон подошел к женщине и, наверное, назвал ее по имени, отпустил какую-то свою шутку. Она обернулась – изящный силуэт на фоне неба, узкое платье чуть за колено с драпировкой на плечах – и что-то сказала ему в ответ. Он протянул ей бокал, она взяла его, – тонкий браслет на руке блеснул, отразив электрический свет, – ее пальцы соприкоснулись с его пальцами, и бокал задержался в воздухе чуть дольше, чем должен был. Ясон что-то сказал – женщина рассмеялась, обернулась, показала вдаль, опираясь на парапет. Ясон встал рядом, положив одну руку в карман брюк, другую поставив рядом с ее рукой. Женщина наклонилась, как бы невзначай прижавшись к Ясону. Марку вдруг стало абсолютно понятно, куда заведет босса вечером эта игра, и он отвернулся, чтобы не оказаться свидетелем какой-нибудь откровенной сцены, которая окажется по берлинским меркам вполне невинной.
