– Ну как знаете, – заметила визажист. – Могу положить коричневые.
Поколдовав над ним еще минут пять, она достала из рюкзака марлевую повязку, которую сшила для занятий по гражданской обороне:
– Вот вам еще одна маска.
– А это еще зачем? – удивился Ложечкин. – В ней же неудобно ходить!
– Ну и что? – парировала Кривошеева. – Вы представьте, что вам всю жизнь в ней ходить придется. Наденьте, наденьте масочку на нос и подбородок.
Тёма послушался и заправил бретельки за уши.
– Вот вам еще перчатки. Надевайте, они новые.
– Зачем мне огородные перчатки? Я что? Пугало? – снова стал сопротивляться он, но странную тетушку было не переубедить.
– Ну и что, что огородные? Зато хорошо руки защищают. И вот это еще напоследок, – протянула ему экспериментаторша картонные розовые очки в виде восьмерки.
Замаскированный заочник больше не стал спорить и водрузил их на нос поверх маски.
– А теперь можете и куртку накинуть. Кепочка у вас есть?
Артемий порылся в шкафу на надел черную кепку.
– Отлично! – одобрила Кривошеева. – И еще капюшончик, пожалуйста!
Теперь даже очень внимательный наблюдатель не смог бы догадаться, что перед ним пустота.
13
Выходя из квартиры, Марина предупредила своего подопечного:
– Ведите себя так, как будто ничего не произошло,– И кстати, как вас зовут?
– Артемий, – ответил человек без лица.
В лифте – а Ложечкин квартировал на последнем этаже высотного дома – произошел конфуз. На одном из нижних этажей двери раскрылись и к ним присоединился пожилой мужчина с маленьким песиком, Остромордая рыжая собачка с пушистым хвостиком ни с того ни с сего устроила такой лай, что хозяину пришлось взять ее на руки.
– Что это с тобой, Джуся? – буркнул владелец. – Успокойся, сейчас приедем.
Но собачка дрожала и пронзительно лаяла, чуя опасность.
Марина крепко сжала руку в перчатке.
Сосед покосился на них:
– Что это с молодым человеком?
– Приболел, – спокойно ответила она. – Вот, везу доктору показать. А ваша собачка уже еле терпит.
Точно в подтверждение ее слов, Джуся облила хозяина. В лифте едко запахло. Двери, наконец, раскрылись. Странная парочка вышла из подъезда на проспект.
– Марина Викторовна, – заскулил Ложечкин, – мне так есть хочется! У меня дома был полный голяк. Я сегодня с утра собирался в одно кафе заехать.
– Ну, мы можем сделать это вместе, – предложила Кривошеева. – Только платите вы.
Если бы она могла видеть выражение его лица, то прочитала бы на нем полнейшее изумление. Если уж собачка в лифте так озверела, то как могут возбудиться другие животные и даже некоторые люди?
