– Что ж там за мужик такой… что сама железная фрау Инга капитулировала… надо бы прогуляться на него посмотреть… интересно же…
Там такой мужик, гордо подумала Ника, что вам не по зубам, там мой отец! А то, что у Инги такое прозвище, так оно и неплохо, значит, до сих пор она никому предпочтения не выказывала… неприятно было бы выяснить, что у нее личные пациенты – это нормальная практика. А этих, собравшихся в палату на экскурсию… жаль, что она не увидит, как Инга их шуганет, а она точно не потерпит возле отца левых баб, не совсем же она дура…
Но в бокс к отцу ее не пустили. Инга, непривычно серьезная и с некрасивой морщинкой, появившейся между бровей, разрешила ей только посмотреть на него через стекло и объяснила, что ситуация тяжелая, ИГМ, ну… инсульт головного мозга, возник на фоне нарушения кровоснабжения. Приступу способствовало сужение просвета в артериях или разрыв сосудов, вследствие чего произошло кровоизлияние. Сейчас он находится в коме, и пока они могут только поддерживать его жизненные показатели максимально близко к норме… и только потом, когда ее учитель герр профессор Дитмар Кестлин, привезет редкое экспериментальное средство, попробовать совместно вывести его из этого состояния…
И всю неделю она провела в палате ее отца, отзваниваясь Нике раз в сутки со словами «Пока без изменений», чтоб через семь дней радостно выдохнуть в телефонную трубку: «Получилось!»
А еще через восемь дней отца перевезли домой. Ника с ужасом видела, как похудело и побледнело отцовское лицо, и что углы рта у него теперь находятся на разной высоте, и как Инга дает ему воду из специального поильника, потому что сам он с трудом шевелит руками. Как ему неприятно, что он, привыкший воспринимать себя как здорового и сильного человек, вынужден пользоваться судном, не будучи в силах самостоятельно дойти до туалета.
Не выдержав такого зрелища, она убежала плакать от жалости к нему в свою комнату и только потом, умывшись и приведя себя в порядок, смогла найти в себе силы дойти до его спальни и не успев постучать, услышала стандартные интонации. Ничего не меняется, все как всегда, порадовалась она, отец возмущается, очередная баба оправдывается. Интересно, что Инга за время его пребывания в госпитале могла такого выкинуть? Очистила в ноль его кредитку, накупив уйму нарядов, как в свое время моделька Беата Штакельберг? Или потребовала в салоне AE Köchert[24] записать на его счет бриллиантовый гарнитур как актрисулька Зузанне Лампрехт? Или придумала что-то поинтересней? Нет, все-таки бабская натура ничем не искореняется…
