И его потащили в камеру, а чтоб он поменьше орал о своих правах, от одного из явно недружелюбных конвоиров прилетел удар под дых. А от второго – контрольный пинок по яйцам. Бронированная дверь захлопнулась за его спиной.
В такую переделку Найл не попадал никогда. Мало того, что эта титулованная зараза все-таки осуществила свою угрозу насчет того, что Найл крепко пожалеет, отказавшись вести ее к алтарю, так теперь его лишили доступа еще и к телу Мойры! А у него все внутренности буквально выли «дайте!» Никогда ни одна партнерша не вызывала в нем настолько ненормальных желаний. Похоже, это и впрямь она, та, которая пять лет назад обеспечила ему нормальную сексуальную жизнь… и лишиться ее в последний момент из-за ревнивой дюкессы… боги явно на него за что-то ополчились. Только рано они празднуют победу, Штернлихты не из тех, кто ломаются под давлением пусть и самых плохих обстоятельств. И он никому не позволит он себя так легко схарчить: отец, Ойсин Кэтерли, адвокаты, найдется кому укоротить этих блюстителей порядка. И эту коечно-продвинутую дюкессу – тоже.
Главного по безопасности Кэтерли в камеру к Найлу не пустили. Зато пустили адвоката, который ожидаемо порекомендовал поменьше открывать рот в его отсутствие. А через неделю к нему заявилась та, о ком он и думать забыл – ярко-пестрая бабка Валевска на сей раз для разнообразия с ярко-синей гривой, одетая в нечто оранжево-коричневое. Интересно, как она сумела прорваться? И что ей здесь понадобилось? Но бабулька сразу взяла быка за рога, не дав ему даже толком удивиться:
– Я одна из членов комиссии, которые будут проводить судебную психолого-психиатрическую экспертизу и решать вопрос о степени твоей вменяемости на момент нападения.
– То есть у меня есть шанс увильнуть от наказания, прикрывшись состоянием этого… как его… аффекта?
– Насчет доказать состояние аффекта[38] не уверена, остальные двое в комиссии – последователи школы Хосе Карридеса… а об их твердолобости и патологического неприятия понятия аффект уже легенды сложены… скорее, можно попробовать поговорить о невменяемости[39].
– В чем это выразится?
– Тебя не осудят, а будут лечить. Я передала адвокату записи наших бесед и теперь в распоряжении суда есть документально зафиксированные факты о том, что твои… ммм… «развратные» действия спровоцированы не простой распущенностью, а редким заболеванием.
– То есть суд учтет, что у меня крышу срывает из-за вируса?
– Учесть-то он учтет… но от пребывания в клинике тебе не отвертеться.
