Сестра прыснула.
– Главное ему об этом не говори. Мне кажется, такой мужчина, как майор, любит, чтобы девушки ценили себя. И преподносили себя соответствующе.
– Вроде бы ему понравилось, как я себя представила. Даже пошутил относительно стереотипов.
– Каких, можно узнать?
Хитро улыбнулась, поправляя воображаемые очки.
– Ну как?.. Я же преподавать собираюсь… у медиков.
– Учительница? Ты сказала ему, что ты – преподаешь?
– Я сказала, как есть. Что заканчиваю аспирантуру.
– Но ты же не до конца решила, будешь стоять на кафедре, или все-таки пойдешь вставлять импланты. Первое образование-то тебе позволяет удариться в практику.
– Это я решила не упоминать.
Катерина прищурилась.
– Ты решила взяться за него, да?..
Я пожала плечами, прикусив ноготь.
– А почему, собственно, отказывать себе в удовольствии?
– Марк Ольховский – орешек стойкий. Не пугает?
– Так и я не пальцем деланная.
– И как ты собираешься его соблазнять?
– Ну… во-первых, стать отличной тетей для Танечки. И почаще забирать ее из сада.
– Это ты скорее хорошей сестрой заделаться решила. Параллельно желая показать свою нескромную натуру.
– Как печатно! – показала ей язык. – Так что скажешь, нужна помощь в заборе малышки из детского учреждения?..
– Думаешь, я упущу возможность не делать крюк по пути домой? Нужна! Вот только не возьму в толк, что тебе будет от парочки мимолетных встреч. Ольховский-то тоже будет домой спешить после работы.
– Это уже мои проблемы. Главное – начать. И выработать у него привычку видеть меня.
Катя потянулась к нарезанной моркови, начав хрумкать лакомством Танечки.
– Ну, если ты уже все решила… Начнем завтра?
– Нет. Через два дня. Не хочу быть легкодоступной.
Катя приподняла брови.
– Оу. А у тебя тактика.
– К тому же… надо узнать, во сколько господин Ольховский освобождается с работы и приходит за дочкой.
– Вот, откуда ноги растут… И как ты собираешься это вычислить?
– Подарить Танечке часы, разумеется. И попросить проследить, во сколько ее подружка Соня уходит.
– Хитрая лиса!
– Ася, мне жарко! – Таня начала капризничать. А я в который раз посмотрела на часы.
– Милая, ты уверена, что твоя подруга Сонечка уходит всегда в восемнадцать часов?
Уже полседьмого, а Марк так и я не явился за дочкой.
– Ну я же тебе сказала! Один и восемь, и два нуля! – Танюша гордо выставила перед собой руку, но часы сейчас были упрятаны под курточку.
Пришла, называется, на свидание.
Я как могла, оттягивала процесс одевания племяшки, но сейчас она стояла, похожая на снеговик, а майора Ольховского так и не было.
