Тот задумался.
– Хорошо, – проговорил он, – тебя не съели, но… как выжил я?
Зелёный засмеялся. Вымучено. Предвкушая степень абсурда.
– А ты – мой брат. Ты просыпаешься раз в столетие, когда твоему народу грозит беда. Правда, проснуться тебе сложно… Сам понимаешь, спать сотню лет, а потом по болотам скакать. Пробудившись, ты кричишь на языке Древних «Надвигается Беда!». Из твоего тела сочится кровь, но это сны вытекают прочь. Ведь ты лежал на дне болот. И только я знаю, как вернуть тебе рассудок.
По лицу Пепеля было понятно, что это он сомневается в рассудке своего «брата».
– А теперь представь, что подобную ахинею я твержу на их ломаном языке вот уже… Сколько же я здесь?…
– Четыре года.
Зелёный удивился.
– С чего ты взял?
– Мне морфка из селения рассказала про тебя.
– Венка? – не сразу спросил Зелёный, – Больше некому было с тобой заговорить.
Пепель кивнул.
– С такими темпами её саму скоро станут избегать.
– Ты расскажешь мне о нападениях?
– Нападениях, – проговорил Зелёный нервно. – Что о них рассказывать? Это охота. И я мало как на неё влияю. Хотя не думай – не всегда «мой народ» жрёт, что попало. Ты не слышал, как наши питомцы кричат?
Пепель вспомнил душераздирающий крик боли из маленькой зубастой пасти.
– Да, они в принципе звуки не самые приятные издают, а брачный период – это ад на земле.
Молчание.
– Я мало знаю об этих существах, – сказал он грустно. – Четыре года, а будто ничего. Только усталость. Они приплыли издалека – катастрофа заставила их бежать, но расспрашивать их об этом я не решился.
Зелёный встал, нервно прошёлся до противоположной стены и обратно.
– Я не смогу тебя бесконечно прятать, братец, – сказал он с безумной улыбкой, – Твой народ жаждет узреть вестника несчастий!
Пепель плотнее закутался в шкуру. Ему хотелось спрятаться.
– Ты только не бойся, – сказал Зелёный, – Твой вид я объяснил. Если будешь глупить, спишут на недавнее пробуждение. Не забывай только свой клич. Уже догадался, каков он?
– «Я несу мир»? – извиняющимся тоном проговорил Пепель.
– Нет, не так, – Зелёный воздел руки к земляному потолку и возопил, – «Янес! Умир!» Как-то так. Ты же вестник гибели!
Пепель задрожал.
– Я понимаю, – вдруг сказал Зелёный совершенно серьёзно, – Страшно. Но благодаря страху я всё ещё жив. Я никогда не отличался воображением, а со страху в такие сказочники заделался, что всякий позавидует.
Здесь он внимательно посмотрел Пепелю в глаза.
– Я рассчитываю на тебя. Особенно ничего не жду, но надеюсь на помощь. Ты понимаешь меня?
