– И отец вам этого так и не простил, – заключил Семён в ответ на такое долгое и личное признание.
– Зато я его простила за все! – с гордым видом ответила Ольга. – И за испорченную юность, и за то, что отрекся от меня, матери запретил деньги мне высылать. Хорошо, что бабушка тайком отправляла, помогала, чем могла. Без нее я погибла бы в чужом городе.
– Ольга, вы большая молодец, что простили его. Если, конечно, это действительно так, а не убеждения ваших психологов, – сказал Семён. – Вот только еще раз повторю, он вас не простил.
– А какое это сейчас имеет значение, Семён? Вы видите какую-то взаимосвязь с моей проблемой?
– Ольга, он повсюду ходит за вами и почти в прямом смысле не дает прохода вашим ухажерам. Даже потенциальным!
– И сейчас он здесь?
– Ну, а как же, конечно. Высокий, темноволосый. Брови густые и усы у него. Сурово так смотрит. Вот я бы ни за что не решился к вам подойти. С такой-то охраной…
– Ну, предположим, я вам верю, Семён. – не сдавалась Ольга, хотя на душе у нее похолодело. – А как вы объясните, что я его ни разу во сне не видела с тех пор, как в поезд села? Ни малейшего дискомфорта все эти годы не испытывала, ничего сверхъестественного не замечала ни разу?
– Начнем с того, что такое не всем дано замечать. И мне до поры до времени не дано было. И если вы хотите, чтобы ваши беды закончились, то вам нужно попросить у него прощения…
– У него? Прощения? – вспылила Ольга. – Да разве он заслужил?
– Любая душа этого заслуживает, – спокойно сказал Семён. – Вспомните что-то хорошее, связанное с отцом. Не всегда же все было плохо.
– Ну, из раннего детства разве что. На карусели он меня водил, сладкую вату покупал, мороженое. Нормальное детство было, как у всех.
– К сожалению, не у всех, – вздохнул Семён и добавил после недолгой паузы, – Вспомните еще что-нибудь, это сейчас очень важно.
– Вспомнила! – осенило Ольгу. – Он мне такую куклу подарил на день рождения, лет на шесть или на семь! Дорогую, помню, мама еще возмущалась, что нельзя было такие деньги отдавать за игрушку. А он настоял – сказал, для единственной дочери не жалко.
На последних словах Ольга вздохнула.
– Кукла Катя. Белые локоны у нее были, прямо как настоящие, и реснички – одна к одной, тоже как настоящие. Платьице шелковое с пышным подъюбником, как у принцессы. Туфельки кожаные на маленьком каблучке. Я своему счастью поверить не могла. Мне эта кукла до сих пор снится…
После этих слов Семён увидел, как тень на стене беспокойно заерзала, а суровый взгляд незнакомца-казака как будто смягчился. Он был готов к разговору.
