Под диктовку я написала письмо его жене в г. Ростов-Дон. Жена ответила, что с вокзала она на руках понесет его домой, только пусть приезжает. А он не хотел ехать домой, быть обузой жене. Это придало ему силы и обрадовало. Мы тоже радовались за него. Поправившегося Женю эвакуировали в тыловой госпиталь.
В п. Варнаутке видела депортацию крымских татар.
В Варнаутке, кроме наших раненых бойцов, было много раненых немецких и румынских военнопленных. Я часто сопровождала их на попутной машине в г. Симферополь через перевал. Старая дорога разбита снарядами, бомбами, ехать трудно. Водители не хотели их брать и возиться с ними. Как приезжаем в госпиталь сдавать раненых немцев, так наши легкораненые солдатики бьют их костылями прямо в машине. Я стараюсь не допускать к машине драчунов, но попадало и мне костылями и руганью. Врачи ругают меня, зачем подпускаешь к машине наших?
На сей раз, приехав в госпиталь г. Симферополя, вижу: идут на костылях человек 10, ищут земляков и однополчан. Я кричу: «Не подходите», – а они идут. Как их остановить? Щелкнула затвором винтовки, кричу: «Не подходите, стрелять буду!» Остановившись, увидели, что это немцы, и полетела брань и угроза мне костылями. Прибежал дежурный офицер и разрядил обстановку. Получив расписку, с легкой душой на попутной машине возвращаюсь в Варнаутку и думаю: «Отстояла немцев, значит, я еще что-то значу». Теперь сижу рядом с водителем в кабине, и он весело что-то рассказывает мне, а мои мысли еще там, в госпитале, где я сдавала немцев.
Однажды сердитый водитель попутной машины не хотел везти раненых немцев в г. Симферополь, но все же его уговорили везти их. Он мне говорит:
«Я их сброшу в обрыв на перевале».
На самой верхушке перевала он остановил машину и скомандовал мне:
«Вылезай, я их сброшу вниз».
Я ответила, что делать этого не надо:
«Мне надо сдать их в госпиталь и получить расписку. Иначе меня будет судить военный трибунал».
Он стал дергать меня за рукав шинели, затем стал вырывать из рук оружие. Я сопротивлялась, пошла перебранка между нами. Немцы очень разволновались, не понимая, что хочет водитель. В мой адрес летели бранные слова, но я не сдавалась, осталась в кузове с ранеными. Поругавшись, шофер поехал дальше. Все мы успокоились. Но я перетрусила очень. Неужели погибну вместе с немцами? А потом думаю, раз отстояла немцев, значит, я еще что-то значу.
После освобождения г. Севастополя мы дислоцировали в п. Байдары, долечивали раненых и отправляли дальше в тыл. В поселке не было ни одного жителя. Огороды очень ухожены. Здесь росли лук, редиска, картофель. Чтобы все это не пропадало, мы собирали урожай и кормили раненых молодой зеленью и картошкой.
