Алиша слышала, как хрустят её кости. Суставы заныли, из лёгких вышибло воздух. Она харкнула кровью и получила по лицу.
Что за ночка? В глазах потемнело. От удара спереди стукнулась затылком в стенку. Боль разлилась по всей голове, по лицевым костям, по скулам. Сцинка глохла.
– Лавинья, ножик, – прохрипела. Ксандро её душил. Говорил что-то, но она не слышала. Читала по губам: «Сдохни». Руки были свободны, но оттолкнуть Ксандро она не могла. Тогда она подалась вперёд, прижимаясь к Ксандро телом. Вытянула над его плечом правую руку. Пальцы сжимали воздух.
Сцинка ведь попросила нож. Но Лавиния опять поступила по-своему. Схватила стул и огрела любовничка по спине. Помогло, в общем-то, Ксандро Сцинку отпустил.
– Нож! – хрипела Алиша, держась левой рукой за своё горло. Пальцы правой всё также нервно сжимались.
– Вот, Сцинка! – Лавиния толкнула ножик по полу. Он прокатился у самых ног Ксандро. Пришлось падать на пол. Тем временем, Ксандро развернулся, чтобы разобраться с Лавинией. Сцинка хватала ртом воздух, корчась на полу.
На самом деле, она уже подобрала нож и готовилась встать. Лавинья взвыла, отходя от в бешенстве скрипящего зубами Ксандро:
– Сцинка, быстрей!!!
Она запнулась об вытащенный ящик, полетела вниз. Ксандро удачно наклонился за ней. Удачно для Сцинки. Прокатившись по полу, Алиша опять прыгнула Ксандро на спину и в бешенстве, которое чувствует крайне редко, полоснула по его шее ножом.
Разрез вышел глубоким. Лавинья округлившимися глазами смотрела на хлеставшую кровь.
Алиша толкнула Ксандро в сторону. Он завалился на бок. Лавиния отползла и только потом встала.
– Боже ж мой, Сцинка! Ты что его так?!
– А как надо было? – Алиша тоже поднялась. Ноги держали плохо. Она отошла к грешному ложу, к постели, где дорогой для Лавинии Ксандро изменял своей Мадам с этой Гадиной-Бэлиндой, села на оголенный матрас. – Чуть не умерли обе. Всё из-за твоей глупости.
– Так человека разрезать… – вышептала Лавинья. – От уха до уха! – вдруг выкрикнула она.
– Шок у тебя, что ли? Не в первый раз же видишь, как я людей режу.
– Ксандро на меня руку поднял? И что? Может, поругались бы и простили друг друга, – лепетала Лавиния, смотря на любовника, мирно лежащего на боку. – Это всё Гадина виновата. Сама к нему бегала.
– На мне живого места нет, – напомнила о себе Сцинка. – Он убить меня хотел.
– Ну так, не любил он тебя. А кто тебя любит-то, Сцинка?
– Так, хватит! – Алиша поднялась с постели. – Зарезала и зарезала. Что с телом будем делать? По твоей милости это нынче законопослушный гражданин, приличный человек. И документ имеется.
