– Иеремия, – Алиша слегка поклонилась. – Да вот, привела.
– Брось, Сцинка, для тебя я Рёма. Разве мы не друзья?
– Конечно, Рёма. Если ты не боишься, что нас услышат.
– Надеюсь, что услышат. Водить дружбу с Песчаной Сцинкой – да я этим при каждом удобном случае хвалюсь. – Иеремия скупо рассмеялся. В голосе и смехе его, перемежающимся с сиплым кашлем, сквозила вездесущая пыль. Он кашлял пылью, харкал пылью. Смеялся пылью. Алиша улыбнулась.
– Купишь? – она толкнула Ксандро вперёд.
– Отчего бы не купить? – Иеремия внимательно осмотрел любовника Лавинии. – Где такого взяла?
– Мадам Делавинь продаёт своих работничков.
– Так это её? – удивился Рёма. – Не ближний свет.
– Да брось… День ходу.
– В Крансвене есть невольничий рынок.
– Рёма… – Алиша подошла поближе, – слышал про новый дом Мадам?
– Что-то слышал, – надсмотрщик Иеремия неопределённо повёл плечами. – Так она, что же, бережёт имя и потихоньку сбывает своих рабов?
– Не раб я…– подал голос Ксандро. Сцинка было дёрнулась поддать, но надсмотрщик её опередил. Кулаком ударил любовника Лавинии в живот. Тот свернулся, упал на землю.
– Не надо мешать господам разговаривать, – Иеремия поставил на Ксандро ногу. – Три золотых, Сцинка. В честь дружбы.
Алиша покачала головой.
– Пять.
– Да за что тут отдавать пять, Сцинка?
– Упитан, здоров. Дольше протянет на вашей кормёжке, – Алиша посмотрела вдаль, на уходящую в пустыню вереницу груженых повозок. Вместе с животными были запряжены и люди. – Рабы у тебя дохнут, как мухи. А новых брать особо неоткуда.
– Пять так пять, Сцинка. Только… – Рёма подошёл ближе, наклонился. – Если тебе, Сцинка, вдруг закажут твоего покорного слугу, – он легонько коснулся своей груди пальцами, – обещай подумать, прежде чем браться.
– Подумать могу, – Сцинка кивнула, – но обещать не буду.
– Обещание подумать уже много, Сцинка, – Иеремия растянул сухие губы в улыбке.
– Так а что Лавиния, как она?
– Говоришь же, что что-то слышал, – усмехнулась Алиша.
– Так правда про Смотрителя? – Рёма, показалось, удивился. – А такая славная была женщина.
– Она пока жива, Рёма.
– Жива, да не про нашу честь.
– Какая уж честь.
– Сцинка, – Иеремия подозвал людей, кивком указал на всё ещё лежавшего на земле Ксандро, – а правда, что ты училась мастерству у той самой Пустынной Розы?
Ксандро подхватили под руки, поволокли от них прочь. Он что-то прошипел Сцинке. Его пнули. Алиша не обращала внимания, она следила за тем, как Рёма, спрашивая про Мадам Аду, отсчитывает пять золотых.
