– Лиза…
– Не лизкай!
– Боги, женщина! Ты можешь заткнуться и выслушать?!
– Ой, что-то меня мутит, – я отвернулась и несколько раз глубоко вздохнула.
Внезапно поле потеряло полюс и начало кружиться из стороны в сторону. Как тут равновесие удержать? Трава устремилась к лицу, или наоборот, но в последний момент сильные руки подхватили поперек талии.
– За что мне это? – послышалось возле макушки, пока я пыталась ухватиться за плечи Соловья, несущего меня в неизвестном направлении.
– Потому что ты – козел! – заявила уверенно и вырубилась.
Глава 17. Добро пожаловать в Троедубье
Как болит голова! Пожалуйста, выключите кто-нибудь солнце! Мамочка, я никогда больше не буду пить, обещаю!
Первые мысли, ворвавшиеся в больной мозг, отзывались оглушительным набатом. Я перевернулась на другой бок, спрятавшись от лучей, скользящих по векам.
– Выпей.
К губам поднесли что-то дурно пахнущее. Желудок, и без того измученный вчерашними возлияниями, взбунтовался. Не глядя, отмахнулась, и только тогда проснулась окончательно.
– Пей, говорю.
Сделала несколько глотков, закашлялась, чуть не выплюнула содержимое. Что вчера было? Где я?
Видимо, последние вопросы был задан вслух.
– Ничего не помнишь?
Я резко села и тут же схватилась за виски. Открывать глаза было попросту страшно, но я же девушка смелая. Приоткрыла один. Сижу на кровати, застеленной серым бельем, деревянная комната метра три в длину, широкое окно, в которое и тычется небесное светило. У изголовья – Соловей собственной персоной со своей вечно хмурой физиономией.
– Ты что здесь делаешь? – спросила хрипло, все еще приходя в себя.
– А ты?
Я огляделась. И правда, хоть убей, не помню, как здесь оказалась. Как у Кикиморы пили – помню. Как шли куда-то – тоже, но уже крайне смутно. А вот что было потом?
– В твоем мире все женщины любят хмель?
– У нас настойка была, – непонятно, зачем уточнила.
– Ясно. Выпей, легче станет.
В руках оказалась чашка с мутной жидкостью. Что на запах, что на вкус – гадость! Ну, надеюсь, поможет.
Проследив, чтобы ни капли на дне не осталось, мужчина забрал посудину и присел на кровать.
– Что смотришь? – осведомилась я, натягивая покрывало почти до подбородка.
– А что, нельзя?
– Нет.
– Жаль.
Взгляд, однако, не отвел. В голове мелькнули образы, как некая особа лупасит его по лицу от всей души и что-то кричит. Злобная такая, наверняка лохматая и сильно нетрезвая. Захотелось спрятаться под ткань с головой. Стыдно!
– Мне нужно отлучиться, – произнес между тем мужчина, которого я, кажется, знатно побила накануне. – Если ты не против, могу взять с собой.
