Эгалитарное государство рубит сук на котором сидит. С одной стороны, финансовая олигархия может управлять только однородной массой, любая личность с выраженными индивидуальными чертами – это покушение на её власть, но с другой стороны такая власть не может быть прочной, потому что полное равенство возможно только в смерти. Когда внутри системы исчезает разница температур, разница давлений, когда исчезает иерархия, когда нет больше разнообразия – это прекращение всех жизненных процессов.
Леонтьев писал: «Если бессословность зашла уже слишком далеко, если привычка к ней вошла уже в кровь народа (а для этого гибельного баловства времени много не надо), если ни какая реакция в пользу сословности уже не выносится, то самодержавный монарх, как бы он силен с виду не казался, не придаст один и сам по себе долговечной прочности государственному строю. Этот строй будет слишком подвижен и зыбок … Наполеон I жаловался на то, что эгалитарная почва Франции – песок, на котором ни чего прочного построить невозможно».
Это очень важный для нас вывод: на эгалитарной почве ни чего прочного построить невозможно. Если общество бездуховно – оно бессмысленно, а потому приговорено к исчезновению. Но ни какая духовность невозможна без иерархии. Дух человека должен подчинять себе душу, душа должна подчинять себе тело. Эта внутренняя иерархия человека должна находить отражение в структуре общества, в этом смысл сословий. Если граждане уравнены в правах, значит уже запущен механизм общественного распада. Ни какая духовная задача не может быть не только реализована, но даже и поставлена, если ноги равноправны с головой, если желудок равноправен с сердцем.
Есть, однако, тот смысл, в котором люди равны. Все равны перед Богом, потому что Бог одинаково любит всех людей – и грешных, и праведных, и духовных, и бездуховных. Нам трудно это понять, но Бог одинаково любит и самых страшных злодеев, и самых великих святых. И мы должны, подражая Богу, одинаково любить всех людей. Это практически невозможно, но таков идеал, к которому мы должны стремиться. Исходя из этого идеала, ни кто ни на кого не имеет права смотреть свысока. И, утверждая социальное неравенство, мы должны помнить о духовном равенстве людей. Создавая сословия, мы не должны забывать, что нет сословий высоких и низких, восхваляемых и презираемых. Все сословия одинаково хороши, пока остаются в собственных рамках. У людей должны быть разные социальные права, но право на спасение души у всех одинаковое. И в этом смысле сапожник равен принцу. И если принц смотрит на сапожника с презрительным высокомерием, значит он плохой принц.
