Но в концепции Воложанина и Петрова есть то, что делает её не вполне православной. Они пишут: «Если мы не проснемся, мы неизбежно проиграем эту войну, а если мы её проиграем, к чему мы теперь близки, как никогда – то история на том закончится. По крайней мере для нас».
В другом месте они пишут, что история человечества может пойти по двум вариантам. Первый: «Мир становится единым, однополярным… Это начало конца истории». Второй: «Мир становится многополярным… Это будет продолжение истории».
Не хочу подозревать авторов в том, что они не дочитали Новый Завет до конца, но, видимо, они не обратили достаточного внимания на Откровение Иоанна Богослова. Это вообще очень большая проблема церковного сознания: мы, вроде бы, думаем, как православные, а дышим, как безбожники. Наше мировоззрение бывает вполне ортодоксально, а наше мироощущение отдает атеизмом. В храме мы молим Бога даровать нам Царство Небесное, а потом идем и делаем всё для того, чтобы как можно дольше туда не попадать. Господь сказал: где будет сокровище ваше, там будет и сердце ваше. Так где же наше сокровище: на Небе, или на земле? Куда мы стремимся всем сердцем: ко Христу или к земному благополучию? Если бы мы всем сердцем стремились ко Христу, то не относились бы к «концу истории», как к трагедии, которой во что бы то ни стало надо избежать. Ведь история закончится вторым пришествием Христа. Поскорей бы, да? Но почему-то не всем православным этого хочется.
Концепция наших авторов строится на мысли, что «продолжение истории» – это высшая ценность, к которой следует стремиться, а «конец истории» – это беда, которой всеми силами надо стремиться избежать. «История» для них некая самоценность. Это совершенно неправославное мировоззрение.
Конца истории ни при каких обстоятельствах и ни какими способами не удастся избежать. «Откровение» совершенно внятно и однозначно говорит, что история будет иметь свой конец. Неужели кто-то хочет отменить Библию? Православных как-то даже и неловко в этом подозревать. Или, может быть, кто-то хочет отодвинуть конец истории как можно дальше? А зачем? С какой целью? Страшно?
Откровенно говоря, все мы пронизаны страхом «конца истории», прежде всего – личной, то есть страхом завершения собственной земной жизни, и православные от этого не избавлены. Переход в иной мир, в иной план бытия – это очень ответственно, это шаг в неведомое, поневоле тут начнешь побаиваться. Но православные не знают животного ужаса перед концом земного бытия и не могут ставить перед собой задачу продления этого бытия на максимально возможное время. Жизнь – это задание, если задание выполнено – можно уходить, а когда мы его выполним (или окончательно провалим) это известно Богу, и мы Ему доверяем.
