«Они издеваются?», – думала Янка. Сначала заставили её весь вечер сидеть перед ним, как на экзамене. Где она вынуждала себя контролировать каждый жест. Как выпускница школы благородных девиц, демонстрируя непревзойденные манеры. А теперь, когда, казалось бы, все позади, они вынуждают её ночевать рядом с ним! Ну, не то, чтобы рядом. Через стенку. Слишком тонкую, чтобы служить преградой.
Дом Копыловых, при всей своей площади, был ограничен всего лишь тремя спальнями. В одной из них ночевали хозяева. Вторая комната предназначалась для Любы с детьми. Ну а третья, по праву, была закреплена за их с Лёшкой «сладкой парочкой». Спальных мест не хватило! Ведь никто не рассчитывал на еще одного гостя. В коридоре на втором этаже обнаружилась софа. Она и досталась Юрке. Он сам её выбрал, будучи истинным джентльменом.
– Ой! Я в таких условиях ночевал на Бали, – усмехнулся Юра.
Альтернативы не нашлось. Диван в гостиной занял дядь Витя, который заснул раньше всех. А о том, чтобы ехать домой, речи даже не шло.
– Ну не Любку же сюда укладывать, – вздохнула Татьяна Федоровна.
– Да, она не поместится, – хмыкнул Лёшка.
Софа была миниатюрной, для трех худых человек, или двух – чуть полнее. И представить на ней Юркино тело было также непросто! Стремясь компенсировать неудобство, ему выдали две подушки и махровое одеяло. Все разбрелись по комнатам и дом успокоился. Лишь иногда по ту сторону коридора слышались возгласы неугомонной Маруськи. И глухо, как будто медведь из берлоги, храпел из гостиной дядь Витя.
Их с Лёшкой комната была небольшой, но уютной. Шкафчик с зеркалом в полный рост, ночные гардины, торшер и картина с букетом сирени. Правда, кровать была узковата. И потому Янка всегда спала с краю. В противном случае рискуя быть расплющенной по стене богатырским напором. Ибо скромный в дневное время, ночью Лёшка наглел. Мог навалиться, забрать одеяло, и сопеть как ни в чем не бывало в подушку. Да еще не в свою, а в Янкину!
– Ныряй! – позвал он её, откинув край покрывала. И вытянулся по струнке, демонстрируя исключительно мирные намерения.
Янка дернула ниточку ночника и забралась к нему, шелестя простыней.
– Хорошо посидели? – Лёшка обнял её.
– Мне понравилось, – отозвалась Янка и погладила сильную руку, кончиками пальцев повторяя очертания мышц. Отчего объятия стали нежнее.
Лёшка зарылся носом в её макушку, и теперь его голос звучал приглушенно.
– Ты так пахнешь приятно, – услышала Яна.
