Поезд подался вперед и застыл. Словно выдохся. По бетонной платформе, как будто по плацу, чеканя шаг, уверенно двигались люди в форме. «Граница», – подумала Яна, не испытав при этом ни капли волнения. Наоборот! Ей хотелось, чтобы её ссадили с поезда. Чтобы оставили здесь. В голове промелькнула абсурдная мысль – спрятать паспорт. Рискуя попасть в «черный список», а то и вовсе – в тюрьму. И пускай! Ей просто очень хотелось, чтобы кто-нибудь положил конец этой поездке.
Дверь купе отодвинулась, и в проеме возникло суровое лицо пограничника. Он окинул взглядом присутствующих и бесцеремонно вошел, пропуская вперед поводок. Четвероногий напарник, рыжий пес ростом с мелкого пони, безучастно повел влажным носом. Ярко-розовый кончик его языка дрожал, свешенный на бок между рядами острых зубов.
В купе воцарилось молчание. Будто в сумке у каждого было что-то запретное. Соседка «этажом ниже», как раз приступившая к трапезе, изъявила желание поделиться. Она извлекла колбасу и обратилась к служивому:
– Будешь?
– Оставить! – вместо собаки ей грозно ответил седой пограничник. Он дернул за поводок и пес, нацеленный на угощение, с досадой сглотнул.
– Простите, – смутилась женщина и, сунув в рот кусок колбасы, проглотила его не жуя.
Пограничник больше не сказал ни слова. Он исчез также молча, как и появился, задвинув наглухо дверь купе. С его уходом женщину прорвало.
– Подумаешь, какая персона! – в сердцах возмутилась она. Стараясь, однако, говорить приглушенно. – Колбаса-то не из дешевых!
– Ему нельзя, он на службе, – терпеливо ответил сосед. Он вздохнул и привалился спиной к утрамбованной за ночь подушке. Навскидку мужчине было лет сорок. Но усталость отпечаталась на лице, добавляя ему возраста. Коренастый и крепкий, с заметной лысиной, отвоевавшей затылок, он и сам походил на военного. Только в отставке. Возможно, этим объяснялась его благородная выдержка.
– Служба службой, а обед по расписанию! – повысила голос соседка и, уже не стесняясь, заржала, подобно пришпоренной лошади. Сверху Янке виднелись её белокурые пряди. Они колыхались в такт зычному смеху.
Зашелестела фольга, и купе наводнили съедобные ароматы. Яна свесила голову набок и краем глаза успела заметить покрытую зажаристой корочкой ножку. А рядом с ней несколько желтых картофелин. В животе заурчало. Увы! Но эти деликатесы предназначались не ей.
– Угощайтесь! – сказала дамочка в адрес мужчины. И протянула ему бутерброд, пресекая тем самым попытку «сбежать».
