Вертинский уже зажимает какую-то малышку у бара, но при виде меня шепчет что-то на ухо своей однодневке и хлопает меня по плечу в знак приветствия.
— Я наверху засел, — Мирон перекрикивает музыку. — Пошли.
Мы заказываем привычный виски, берем пожрать, потому что у обоих руки из задницы растут, чтобы готовить дома, и обычно перебиваемся то тут, то там.
— Че не сказал, что приезжаешь? Я бы что-нибудь посерьезнее организовал, все-таки лучший друг домой вернулся, — Верт провожает взглядом официанточку и откидывается на спинку дивана.
— До конца не был уверен, что все срастется, — пожимаю плечами.
— Так ты объяснишь, с чего вдруг сорвался в нашу глушь из столицы?
— Да папаня кислород перекрыл, пришлось валить. Прикинь, решил мне какую-то дочурку своего компаньона навязать, они за моей спиной с датой свадьбы уже определились. Якобы я ему по гроб жизни обязан за все, пришло время платить по счетам. Даже в ментовке меня закрывал, чтобы я образумился.
— Охренеть… — тянет удивленно Мирон. — А ты не пытался поговорить с ним? За что вообще ты ему должен? Насколько я помню, в Москву ты укатил на бюджет, бабки у него давно не берешь, с восемнадцати еще.
— За фамилию, бл… Да я сам охуел, если честно, когда он мне это все выкатил. Грозился вычеркнуть из завещания.
— А ты что?
— Вежливо подсказал, что он с этим завещанием сделать может.
— Подтереться? — Вертинский скалится и начинает ржать.
— Ты чертовски хорошо меня знаешь, друг.
Разговор плавно перетекает в нейтральное русло. Цепляемся языками за старые темы, обсуждаем, что друг у друга в жизнях творилось за эти полтора года. Я расспрашиваю про заезды, Мирон обещает вписать меня на следующий, который состоится через пару недель. Призовые хорошие, можно будет прилично поднять.
— Не успел приехать, а девчонки уже сами валят? — Верт смотрит куда-то мне за спину. — Погоди-ка, а это не наша…
— Где моя машина, говнюк?!
Я аж морщусь, до того громкий визг.
Лениво поворачиваю голову в сторону источника шума, взгляд скользит по стройным ножкам выше, к пиздец какой короткой юбке.
— Вы что-нибудь слышали о нравственности педагога, Агата Юрьевна? Какой пример подаете подрастающему поколению, сверкая трусиками в общественном месте?
— Кхм-кхм… — Мирон отхлебнул виски, перед тем как я открыл рот, и теперь давится им. — Пойду-ка я… Прогуляюсь, ага… Агата Юрьевна, не слушайте этого идиота. Вы — само очарование.
— Вертинский, скройся с моих глаз, а то на зачете завалю.
