— Вас только деньги и интересуют, — сморщила нос супруга. — А ведь мы со Светой могли бы и пострадать.
— Не с моим счастьем! — выдал взбешенный Эдуард. — Вас обеих ничем не прошибешь!
— А хотелось бы, да? — язвительно спросила жена. — Едва женился и сразу же овдовел. Классная жизнь. Не получилось? Сюрприз!
— Отец кто? — вдруг вмешался в перепалку бог красоты, требовательно глядя на жену Эдуарда. Он сам даже яриться перестал, не понимая, при чем тут родственные узы.
— Ты его не знаешь, — отрезала та.
— Ой ли, — нехорошо прищурился бог. — Так кто?
— Повелитель демонов, — ответил за жену Эдуард, постепенно возвращая свою обычную форму.
— Николас, значит. А мать — Ангела.
— Анжела, — поправила жена.
Эдуард вздрогнул, изумленно посмотрел на бога.
— Да, — кивнул тот и посмотрел с явным сочувствием, — ты все понял правильно. Николас и Ангела. Повелитель демонов и богиня любви. Моя родная сестра.
На несколько секунд в комнате повисла полная тишина. Эдуард потрясенно обдумывал услышанное. Так попасться, как сопливый мальчишка! Прощай, мечты о мировом господстве! Прощай, возможное переименование мира! Все намерения и желания Эдуард в одну секунду пошли прахом.
— To есть ты — наш дядя? — подала голос сестра жены.
— Получается, что так, — задумчиво ответил бог. — Я до сих пор не ощущаю кровного родства, но это лишь из-за магии демонов, которой вас обеих окутал отец. Как только она исчезнет… — бог не договорил, повернулся к Эдуарду. — Тебя добить?
— А есть, чем? — мрачно спросил тот.
— Есть. Увы. Развод невозможен.
— Как это невозможен?! — не успел Эдуард обдумать эту гадкую новость, с места подскочила жена. — Он же мне обещал! Он же мне клялся, что это ненадолго!
— Он — это отец, Николас? — уточнил бог. — Возможно, он и сам верил в свои слова.
Но дочь богини любви выходит замуж один раз. Ее избранник получает ее долголетие независимо от одобрения брака богами.
Жена упала назад, на стул, и громко, протяжно застонала.
Эдуард на несколько секунд почувствовал себя отомщенным.
— Ненавижу, — очередная фарфоровая статуэтка полетела в стенку, — козел, бабник, сволочь! Урод! Ненавижу!
Вика истерила, причем истерила напоказ. Да, она с удовольствием придушила бы эту самонадеянную сволочь, которую ей навязали в мужья, но истерики никогда не были ее коньком. Про нее скорее говорилось: «Отомщу, забуду, еще раз отомщу». И месть обязательно должна была подаваться холодной. Но здесь и сейчас ей хотелось поиграть в истеричную стерву. Поэтому и страдали невинные статуэтки, обычно животные, с тремя лапами, семью крыльями и пятью членами, или что это там торчало из-под живота? Неважно. Об стену их. Все об стену! Она, Вика, покажет им, что такое дочь богини любви! Хотели посмотреть?! Получайте!
