- Почему он сказал, что ты должен убить нас с Розалиндой? - спросила она по-детски наивно, и в этом вопросе было больше удивления, чем испуга.
Я постарался взять себя в руки.
- Это только, если они поймают нас, - сказал я, стараясь, чтобы мой "голос" прозвучал естественно.
- Почему? - повторила она.
- Ну... потому что мы... не такие, как они. Мы умеем р_а_з_г_о_в_а_р_и_в_а_т_ь_ без слов. А они - нет. Поэтому они так боятся...
- Но почему? Почему они должны нас бояться? - перебила она нетерпеливо. - Мы ведь их не обижаем, правда?
- Я и сам толком не знаю, почему, - машинально выговорил я и подумал, что это почти правда. - Но это так. Может, оттого, что они плохо умеют думать... Ведь чем люди тупее, тем больше им хочется, чтобы все остальные были такими же, как они. А всех, кто не похож на них хоть в чем-то, они боятся... И чем больше боятся, тем больше стараются... сделать им больно.
- Почему? - не отставала Петра.
- Ну... потому что они не такие. И они сделают нам очень больно... Если поймают.
- Я не понимаю, - помолчав, грустно сказала Петра.
- Я тоже. Но это так, и это... очень скверно. Когда ты вырастешь, ты поймешь, а сейчас запомни: мы не хотим, чтобы тебе и Розалинде было больно. Помнишь, как ты ошпарилась кипятком в кухне? Так вот, если нас поймают, будет гораздо больнее, и лучше умереть, чем испытать т_а_к_о_е_... Умереть, это... ну, как заснуть. Крепко-крепко... Так крепко, что тебе уже никто не сумеет сделать больно...
Я посмотрел на Розалинду. Ее маленькая грудь тихонько приподымалась и опускалась... Она спала... Непослушная прядь волос выбилась на щеку, я тихонько убрал ее и поцеловал - очень осторожно, чтобы не разбудить...
- Дэвид, когда ты убьешь нас... - начала было Петра, но я обнял ее за плечи и сказал:
- Тише, детка. Не нужно сейчас об этом. Мы никогда не дадим им нас поймать! И все! Давай-ка лучше разбудим сейчас Розалинду, только... не будем рассказывать ей про наш разговор, ладно? Это... очень огорчит ее... Пусть это будет наш с тобой секрет, договорились?
- Ладно, - согласилась Петра и тихонько дотронулась до щеки Розалинды.
Мы решили поесть и тронуться в путь, как только совсем стемнеет. За едой Петра молчала, и я было подумал, что она никак не может забыть наш разговор. Но я ошибся: она думала совсем о другом. Прожевав очередной кусок хлеба, она неожиданно сказала:
- А там хорошо... У них, в Селандии... Там все умеют рисовать мысленные картинки, ну, почти все, и никто друг друга за это не обижает...
