В этот день я просидел здесь, как мне показалось, вполне достаточно и уже подумывал о том, чтобы потихоньку исчезнуть, как вдруг увидел подъезжающую к дому двуколку. Когда она проехала мимо моего окна, я узнал тетю Харриет, державшую в руках вожжи. Я видел ее всего несколько раз в жизни (она жила милях в пятнадцати от Вакнука, где-то возле самого Кентака), но все же она мне почему-то очень нравилась. Она была года на три моложе моей матери, и хотя внешне они были очень похожи, просто как две капли воды, тетины черты лица были гораздо мягче. Несмотря на всю внешнюю схожесть, стоя рядом, они не производили впечатления родных сестер - когда я смотрел на тетю Харриет, мне казалось, что я вижу мать такой, какой она могла бы быть, и главное, такой, какой я хотел бы, чтобы она была. С тетей было гораздо легче разговаривать, в отличие от матери она никогда не слушала тебя так, словно ищет, к чему бы придраться.
Я стоял босиком у окна и видел, как тетя привязала лошадь к изгороди, вытащила из повозки какой-то белый сверток и вошла в дом. В доме ее никто не встретил, и через несколько секунд ее шаги послышались возле спальни. Щелкнула задвижка в спальне, и раздался удивленный и не очень приветливый голос матери.
- Харриет?! Ты? Так скоро? Уж не взяла ли ты с собой и ребенка? Подумать только, заставить такую крошку проделать весь путь от дома до нас!..
- Я знаю, это было не очень разумно, - запинаясь, произнесла тетя Харриет, - но... Что мне оставалось делать? Я должна была, Эмили, слышишь, должна!.. Твоя девчушка появилась на свет немножко раньше моей и... О, вот она! Она... Она просто чудо, Эмили!..
Некоторое время из спальни не доносилось ни звука. Потом Харриет сказала:
- Ты знаешь, моя кроха тоже очень симпатичная. Взгляни, Эмили! Разве нет?!
Вслед за этим наступила секундная тишина, а потом раздались обычные женские сюсюканья, которые уже успели мне за эти дни порядком надоесть. По-моему, оба младенца не могли так уж сильно отличаться друг от друга, во всяком случае настолько, чтобы об этом стоило так долго верещать. Наконец мать сказала:
- Я _о_ч_е_н_ь_ рада, Харриет, дорогая. Генри, вероятно, счастлив?
- Ну да, конечно, - ответила Харриет, но по ее голосу даже я понял, что она чем-то очень встревожена. - Она родилась неделю назад, - торопливо продолжала тетя, - и я... Я не знала, что мне делать, пока не узнала, что у тебя преждевременные... И тоже девочка... Я подумала...
