— Она чистила твое нижнее белье и покупала мне миндальное молоко. Ты криминальный авторитет, читаешь людей, как Менталист. И так удобно забыл о ней, — усмехнулась я.
— Менталист?
Я смерила его пристальным взглядом.
— Это офигенный сериал, и сейчас не время говорить о том, что тебе следует начать обращать внимание на популярную культуру, — съязвила я.
Джей кивнул с мрачным выражением лица.
— В это невозможно поверить, и это звучит как ложь, но я говорю правду, Стелла. Она так мало значит для меня, что просто исчезла из моей головы. Ты разрываешь все подряд. Я не могу прожить и минуты в течение дня, не думая о том, как ты пахнешь, как твоя вагина пульсирует вокруг моего члена, как мерцают твои глаза, когда ты счастлива, как находишь способ поговорить о гребаном сериале в середине разговора, который, я знаю, разрывает тебя на части. — Глаза Джея были такими напряженными, что казалось, будто моя кожа тает от костей.
— Это вредно для здоровья, моя любовь к тебе, Стелла. Я же говорил тебе, я злой человек. Люди для меня одноразовые. Если они перестают быть полезными для меня, они перестают существовать. Кроме тебя. Ты так чертовски реальна для меня, что это причиняет боль. Это пугает меня.
Его кулаки были сжаты по бокам. Он хотел прикоснуться ко мне, энергия, излучаемая между нами, была такой густой, что я едва могла дышать.
— Вот и все, — заявил он. — Это правда. Это все, что я могу предложить. Я чертовски ненавижу то, что причинил тебе боль, но я же сказал, что сделаю это. Что я защищу тебя от всего мира, но не смогу защитить от себя.
Ну все.
Теперь я могла дышать.
Дыхание вырывалось из моих легких, бьющееся, разрушенное сердце снова заставляло кровь приливать к кончикам пальцев.
Джей признался, что причинил мне боль. Не было никакой лжи. Я тоже это знала, знала бы, даже если бы он не сказал. Нет никакого способа удержать такую любовь без боли. Без мучений.
Джей был слишком сложным и жестоким, чтобы любить меня нежно или по-доброму. Но он любил меня со свирепостью тысячи мужчин. Миллионов. Он убьет любого, кто причинит мне боль. И не в том образном смысле, который мужчины извергали в наши дни, чтобы казаться альфой. Он буквально убьет любого, кто причинит мне хоть малейший дискомфорт. И ему это сойдет с рук.
— Хорошо, — прошептала я едва слышно.
Тело Джея дернулось, услышав мой голос, его глаза открылись немного шире, губы слегка расслабились от гримасы.
— Хорошо? — повторил он.
