Было ли это слабостью с моей стороны приветствовать его возвращение в мою жизнь без боя или нет, мне все равно. Кроме того, я хорошо знала Джея, чтобы понимать, что для него это уже была битва. Я видела это по его лицу. Он был опустошен мной. Моим отсутствием. Мне было приятно видеть, что наше расставание не просто причинило боль. Это причинило ему достаточно глубокую боль, что даже он не смог скрыть свои эмоциональные шрамы.
Это то, что мне было нужно, — доказательство того, что ему тоже больно. Что любовь ко мне причинила ему ту же боль. Я не хотела улыбок, нежных слов, любовных обещаний. Я хотела увидеть агонию всего этого, хотела убедиться, что я оставила на нем те же следы, которые он оставил на мне.
Теперь, когда я это увидела, с меня хватит. Я не собиралась рассказывать ему, что он сделал со мной, проклинать его за то, что он был таким холодным и жестоким. Я знала, что он холодный и жестокий человек, когда влюбилась в него, и все равно осталась, несмотря на сильное предчувствие, что он причинит мне боль.
Это не означало, что я смирилась с заявлением, которое он сделал о детях, пережевывая яйца, которые я приготовила для нас.
Джей сидел напротив меня, наблюдая, перед ним стояла нетронутая еда, он молчал.
Так было до тех пор, пока не разорвалась бомба.
— Надо пожениться, — он говорил так, как будто предлагал пойти в магазин. Никаких интонаций. Его голос был лишен эмоций. Замшелые зеленые глаза были пустыми. То, как двигался его кадык, когда он тяжело сглотнул после разговора, было еще одним сигналом о чем-то странном под его гранитным фасадом.
Я моргнула, держа вилку в воздухе.
— Это предложение? — спросила я, как только поняла, как взять себя в руки. Этот мужчина, сидящий напротив меня, обнаженный, статный, прекрасно жестокий, был настоящим. И из его рта вырвалось слово «жениться».
— Нет, я не делаю предложений, — ответил он. — Я не буду притворяться, что способен на какой-то ядовитый роман, которого женщины привыкли ожидать. — Его взгляд на мгновение опустился на свои руки. Маленький момент, но жест был огромным.
Джей поддерживал зрительный контакт. Всегда. Неважно, как трудно было говорить, неважно, о чем он говорил. Но он прервал сейчас, в тот момент, когда я больше всего в этом нуждалась.
Мое горло горело от желания, чтобы он посмотрел на меня еще раз.
После того, что казалось вечностью, он поднял глаза и продолжил говорить, как будто только что не сделал паузу в один из самых важных разговоров в моей жизни:
