Лживая | страница 32

— Нет, я не скажу ему. Но думаю, тебе лучше уйти. Мне нужно время, чтобы подумать.

Я ушла, не сказав ни слова, ощущая себя так, словно от меня отмахнулись. Я предала доверие Алека. И все из-за глупого поцелуя.

Глава 5

— Может, все не так плохо, как ты думаешь, — сказала Холли.

Она сидела рядом со мной на кровати, терзая свою нижнюю губу.

— Я потеряла контроль над своей Вариацией. Это самое худшее, что могло произойти. Я беспокоюсь, что это плохой знак. Что я недостаточно хороша для этой миссии.

— Не говори так. Твоя Вариация настолько близка к совершенству, насколько это возможно, и всегда была таковой. Я никогда не говорила тебе об этом, но знаешь, иногда я действительно завидую тебе.

Я издала дрожащий смешок.

— Я последний человек, которому кто-то должен завидовать. Моя Вариация была единственной постоянной вещью в моей жизни, а теперь? Словно у меня нет ничего прочного. — я покачала головой. — Черт, послушай меня. Сейчас я все драматизирую, хотя это моя вина. Я не должна была трансформироваться в Кейт. Если Алек расскажет Майору, он запретит мне участвовать в миссии, — я сказала это так, будто это было плохо, но маленькая часть меня втайне хотела, чтобы он рассказал.

По крайней мере, тогда мне не пришлось бы сталкиваться с сумасшедшим убийцей.

— Ты слишком нравишься Алеку, чтобы позволить этому помешать. Уверена, что он забудет об этом.

— Не забудет.

Я разрушила доверие Алека. Я знала, что это он не забудет. И если бы это был кто-то, кроме меня, он, вероятно, рассказал бы Майору. Для Алека агентство на первом месте.

— Ты не видела лица Алека, когда он понял, что это я.

Мой голос сломался. Я попыталась скрыть это кашлем, но было бесполезно.

Глаза Холли смягчились, и она обняла меня.

— Все будет хорошо. Алек простит тебя, и ты справишься с миссией. — она подтолкнула меня. — Пойдем. Давай поужинаем и притворимся, что ничего не произошло. Мы сотрем последние два часа из твоего сознания.

Я вздохнула.

— Хотела бы я, чтобы ты действительно могла это сделать.

Я была слишком занята, чтобы свернуться в клубок от жалости к себе, хотя мне и не хотелось ничего другого. Стопка ежегодников Мэдисон, ее старые бумаги, карты Ливингстона и всевозможные другие артефакты лежали в изрядной куче на столе. Я подняла эту кучу, подперев ее подбородком, чтобы она не опрокинулась, и вышла из комнаты.