Первой в себя пришла женщина, взгляд у нее был несчастный. Она вся сжалась от страха, румянец схлынул с лица, превратив щеки и подбородок в бледное нечто, похожее на брюхо дохлой рыбины.
– Хочешь, чтобы я тебя отпустила? – спросила она у нее. Та в ответ судорожно закивала, втягивая воздух ртом.
Мари принялась тормошить мужа. Когда тот открыл глаза, она залепила ему пощечину. Он принял ее молча и даже с каким-то оскорбленным достоинством – это единственное, что она сделала не по плану, который придумал голос в голове. Она увидела, что там, где у него был затылок, стена испачкана в крови – наверное, ударился, когда падал. Вспыхнувшая было жалость улетучилась очень быстро. После этого она сунула Китти в руки тесак:
– Убей его! – мужчина и женщина, жалкие в своей беспомощности, затряслись. – Я отпущу тебя, если ты убьешь его. Ну же! Я два раза предлагать не стану!
Рыжеволосая закрыла глаза, затряслась мелкой дрожью. Из-под жирных рыхлых ляжек потекла тонкая струйка. Мари с отвращением отошла от нее.
– Ну что ж, тем лучше, – с этими словами она наотмашь ударила Брэндона лезвием тесака по голове. Рана пришлась в висок – не было ни мозга, ни осколков черепа. Просто глубокая рубленая рана. В последний миг она поймала его взгляд – это был взгляд нелюбимого родителями мальчика, которым когда-то был ее муж, и фотографию которого она до сих пор хранила в семейном альбоме. Но это было всего лишь мгновение. А потом он превратился в кучу мяса. Из такого Мари часто готовила ему отбивные.
Китти тонко завизжала и потеряла сознание. Мари решила воспользоваться этой передышкой. Сняла веревку с тела Брэндона и убрала ее в карман. Надев заранее приготовленные перчатки, она достала из аптечки снотворное, налила стакан воды и пошла будить рыжеволосую. После некоторых усилий ей это удалось.
– Открой, – сухо приказала ей Мари, протягивая банку со снотворным. – Открой и насыпь в стакан. Сыпь. Еще. Еще я сказала! – когда снотворное растворилось, она силой влила его в рот женщине.
По ее подсчетам этого должно было хватить, чтобы крашеная заснула сладко-сладко. Осле этого она оторвала от стопки стикеров на холодильнике желтый листочек, из вазы достала ручку и протянула это все Китти.
– Пиши: прости, я не хотела этого.
Женщина, отупев от снотворного, подчинилась ей. Когда записка была готова, Мари прицепила ее на лацкан халата Брэндона. Китти уже впала в настоящее оцепенение. Мари сняла с ее рук веревку и тоже убрала в карман. Женщина не оказала сопротивления и даже не попыталась убежать.
