– Ну и как тебе альтернативы?
– Первый вариант гораздо предпочтительнее, – ответил я, вздохнув с облегчением.
– Серьёзно? А я слышал, что пробуждённому не так важны внешние обстоятельства.
– Это точно не про меня.
– Про тебя, про тебя. Не скромничай. Про кого же ещё?
Услышав звук трамвайного звонка, я огляделся и увидел ещё нескольких пассажиров, ехавших со мной в одном вагоне. Моя остановка неумолимо приближалась, украшенный золотом воскресный день катился к вечеру, высоко над крышами косяк перелётных птиц держал курс на юг. Осень придавала открывающимся за окнами видам оттенки прощания и светлой грусти, преображая их в шедевры декаданса. Остаток пути я безуспешно пытался представить тех немногих, кого не особо волнуют внешние обстоятельства и домашний комфорт был бы равен для них душной тесноте тюремной камеры. «Кто эти люди? Как достигли подобного состояния? Стоит ли к нему стремиться?» – терзали меня вопросы, не имеющие логических ответов.
Только я сошёл с трамвая, как нос к носу столкнулся с краснолицым полным мужчиной, которого определённо ранее встречал и был, возможно, с ним знаком, но кто он конкретно, вспомнить не мог.
– А-а! Здорово, путешественник. От меня не убежишь, – произнёс он загадочную фразу, расплываясь в добродушной улыбке.
– Добрый день, – боясь показаться невежливым, ответил я, мучительно пытаясь идентифицировать толстяка.
– Ты уже отработал?
– У нас в воскресенье всегда был выходной. Особенно для тех, кто в отпуске.
– Счастливый человек! А я домой заскочил на пять минут и обратно бегу. Ты только помни наш уговор и не пропадай надолго, если, конечно, не передумал ехать. Скоро пообвыкнешь, опыта наберёшься, полегче станет. Ладно, побежал, опаздываю, – таинственный мужчина подмигнул и поспешил к пешеходному переходу, оставив меня на растерзание самым невероятным домыслам.
За те несколько минут, которая занимала дорога до дверей квартиры, я перебрал в голове кучу версий, способных хоть как то объяснить поведение толстяка и понять сказанное им, но это ещё более запутало меня. Наконец я плюнул, убедив себя в том, что он обознался или был не в себе.
В прихожей меня встретила старая подруга жены Анфиса, прокуренная сплетница, года три как разведённая. Подозреваю, что муж от неё просто сбежал, хоть она много раз утверждала обратное: «Выставила за дверь, а шмотки бросила в форточку!».
– Нагулялся? А мы с Ольгой чаёвничаем. Присоединяйся, пока пироженки остались, – сказала она с издёвкой в голосе.
