– Передайте тому мстителю, что без покаяния мира в душе не будет, но сначала ему надо побороть гордыню.
Я сделал вид, будто не совсем понял, кого он имеет ввиду. На самом же деле Артур Романович только укрепил моё предубеждение о врачах.
Бесцельно побродив в раздумьях, только усиливающих путаницу и опасения, я совсем позабыл про похмелье: единственный положительный момент посещения богослужения был налицо. Мысли со мной всегда творили чудеса. Если, к примеру, по какой-либо необходимости приходилось просматривать сайты с медицинской информацией, мозг по своим неведомым законам концентрировался на определённой симптоматике, вызывая вполне реальную боль в разных частях тела, головокружение, слабость, скачки давления, ухудшение зрения, одышку, аритмию. Поначалу я был уверен в своих мнимых недугах, но позже пришло понимание того, что если не подпитывать породившие их мысли, то и физиологические последствия исчезнут со временем.
«Скорее всего, таков механизм и у религиозных культов, – неожиданно пришло мне в голову. – Сначала ты принимаешь их за божью волю, потом нарушаешь кучу надуманных правил, которые невозможно соблюсти, а всемогущие мысли генерируют чувство вины, разрастающееся в комплекс неполноценности. В этом случае исповедь, конечно, поможет, как возможность выговориться, облегчить душу и уверовать в прощение. Но она не устранит корни, заключающиеся в полном несоответствии наших желаний, устремлений и порывов, с ограничивающими их догмами».
Придя к такому заключению, я стал понемногу успокаиваться, тревожность рассеивалась, возвращался незамутнённый взгляд на себя и окружающий мир с оттенком лёгкой отстранённости. И тут подсознательные мысли вновь напомнили о себе самым неожиданным образом, приведя меня в роковой двор, с которого началась вся чехарда. Притом, что я собрался держаться подальше от него, да и с трудом быстро нашёл бы эту проклятую точку города при необходимости. Правду говорят, преступника тянет на место преступления, но чтобы именно так, как в моём случае… не знаю. «Вот эта улица, вот этот двор» – перевирая слова, зазвучала в голове знакомая мелодия.
Я сразу узнал серую скамейку со спинкой, где собирался тихо-мирно пропустить рюмку-другую за жёлтое знамя сентября, перед которым капитулировал летний город. Чуть поодаль сзади зеленел квадратик детской песочницы, на декоративном пеньке одиноко стояла бурая пивная бутылка. Мне захотелось подойти к фонарю, у которого стоял бородатый, и взглянуть на скамейку, где я, как ни в чём не бывало, шинковал закуску. «Совсем близко, – прикинул я, когда оперся рукой о фонарный столб. – Этот Костыль был прав, делая замечание. Будь он повежливее, не приключилось бы с ним беды. И со мной».
