Хочется привозить из путешествий воспоминания не о камнях, а о людях. Мы с семьёй любим подмечать интересных типов, не занимаемся человекометрией, а просто наблюдаем чужих не осуждая. Кубинцы предстали перед нами в неестественной среде курортного острова, так что некорректно переносить выводы на всех. Буду просто перечислять свои впечатления без обобщений. Утром первыми встречаются садовники. К туристам они не подходят, не здороваются, оттого и обязательных для всех прочих масок не носят. Это молодые люди в некрасивых рабочих комбинезонах, выполняющие очень понятную работу. Они обрезают сухие листья и ветки, подметают, убирают упавшие кокосы. В руках у них всегда что-то есть: мачете, метла, мешок. Начинают работу не слишком рано в отличие от египетских или турецких собратьев на курортах. Вид утренних садовников грустный, они не улыбаются и в сочетании с их страшными чёрными ботинками или резиновыми сапогами, синими робами, растянутыми карманами комбинезонов напоминают персонажей книги «Гроздья гнева». Местные люди имеют все оттенки кожи, от цвета бумаги до угля. От латте до американо. Персонал не здоровается, если это не входит в их обязанности. Нет здесь раболепия перед туристом. Более того, в ресторане, если идёшь с едой, проходящий навстречу официант не уступает гостю дорогу. Это может привести к столкновению. Излишняя услужливость не наблюдается даже там, где она очевидно ожидается. Это накладывается на дефицит вежливости у российского туриста и вместе всё становится похоже на школьную столовую. Чтобы избежать этого, я так можно скорее перехожу к активному диалогу. Сам первый приветствую и пытаюсь на испанском объяснить, что ищу, что нужно. Путаю слова «ложка» и «нож», атмосфера согревается. Меня запоминают в ресторане, который снова перестаёт быть столовой с невежливыми школьниками. Работники ресепшн с заученными чёткими английскими фразами неохотно переключаются на испанский, слом программы. Они отделены пластиковыми шторами, масками, экранами, их плохо слышно и обращаться повторно не хочется. Гиды, яркие и шумные, русскоговорящие, сами подходят, интересуются проблемами, радуются за нас. Пара человек владеет русским превосходно, так что одну я принял за соотечественницу. Нас с женой опрашивают в лобби, в обстановке кофепития. Нас всё устраивает, жалуемся только, что все туристы из России. Гид делает вид, что понимает о чём мы. Работники пляжной кухни приветливы, но все какие-то усталые. Искренне утомлённые, то ли работой, то ли жарой. Смотрят на голых белых людей иногда недобро. Но выполняют все капризы. И чистый ром без льда, и тройное мороженое. Женщины в ресторанах, что помогают накладывать еду ещё угрюмее мужчин на пляже. Если смотреть им в глаза, может показаться, что я забираю их личную еду. Женщины эти кладут на тарелку мне меньшие порции и совсем не хотят поддержать мой испанский. Мужчины на той же позиции не жалеют мяса и рыбы, часто болтают. Столкнувшись пару раз с недобрыми, как мне показалось, взглядами я начал подходить только к определённым поварам и официантам. В итоге каждый поход в ресторан, каждый подход к еде, а их я делал два-три, сопровождался у меня короткой беседой либо просьбой с моей стороны. Я чувствовал себя интегрированным в общество. Дошло до обсуждения болезней, у многих накладывающих пожилых мужчин артроз кистей. Дошло и до детей. У кого сколько, а вот кстати и моя самая любимая дочь на свете. Официант-с-пляжа страдал от мочекаменной болезни, учил меня пользе огуречной воды. Официант-обеденный рассказывал про диклофенак и ревматоидный артрит. В эти моменты они не были для меня официантами, вроде как соседи или старые пациенты. Надеюсь и я был для них тогда не жрущий и пьющий, а скажем приятный незнакомец. Официанты-в-баре, где мы пили кофе, каждый раз ждали заказа рома или коктейля и чаевых, но мы всегда брали кофе и пина коладу. Ни разу алкоголь. К нам моментально теряли интерес. Во время нашей вылазки в местный торговый центр, что поразил нас пустотой продовольственных полок, встреченные люди тоже были невеселы. Женщины в бутиках уткнулись в смартфоны, громко болтали с соседками, не выказывали чудеса гостеприимства. Женщины на кассах и вовсе были с опущенными уголками рта, не могли объяснить почему на ценнике одна цена, наличкой вторая, а картой третья, с различием иногда в 2 раза. После жизнерадостных таксистов, аниматоров, эти люди были точно как совковые тётки из овощного отдела, которых так любят показывать в старых фильмах про дефицит. В одном всё было похожим, все неукоснительно носили маски. Мне казалось, что они боятся не штрафов, а нас. Хотя Куба по степени привитости населения обогнала Россию в три раза. При том их программа включает трёхкратную вакцинацию. Столкнувшись со сложностями оплаты картой, высокой ценой на простые товары, озадаченностью людей, очередью из местных на обмен валюты мы были раздосадованы и вернулись в свой рай отеля. Обращали внимание всегда и на то, что большинство работников было за 35-40 лет. Совсем молодой молодёжи среди казалось бы молодёжных позиций уборщиков и официантов не встретили. Это тоже придавало оттенок. Не было приколистов и хохочущих, все степенно выполняли труд, не делая ничего сверх меры. Редкую молодёжь мы провожали взглядами, отмечая всё те же страшные толстые чёрные ботинки и такое богатое разнообразие оттенков кожи.
