– Не нравится мне это, – вполголоса сказал Боб.
– Да перестань! – протянул Эндерс. – Первый что ли раз?
– Ты понимаешь, последнее время чувство какое-то странное. Дурочек еще этот.
– Какой дурочек? Председатель унылого телеканала?
– Да нет… капитан Петенев, – прочитал Боб визитку, поданную ему сестрой. – По экономическим.
– Это плохо, – сделал вывод Эндерс.
– Да уж. А как они вообще вели себя? Какие требования? Что именно смотрели?
– Предлагаю рвать до канадской границы, – предложил Эндерс. – Через Северный полюс.
– Юморист.
– Сергей! В самом деле, – укоризненно сказала Наталья Владимировна. – Вдруг и правда дело серьезное. Так-то можно и мошенничество найти, если такой целью задаться.
– Да какое там! Легкие мошшенские шалости.
– Я свяжусь с одним человеком, – сказал Боб. – Мгм. Свяжусь, он поможет. Давайте к текучке.
Потом около получаса они обсуждали текущие дела: план работы, финансы, отчетность. Пару раз вызвали бухгалтершу, дергали Веронику. Рутина.
После совещания Боб и Эндерс стояли в коридорчике.
– Куда? К тебе, ко мне?
– Давай к тебе, – указал Боб на одну из дверей. – У тебя хата обжитая.
И даже в этом коридорчике длиной едва ли четыре метра приторочена к потолку камера наблюдения. Она ухмылялась красным диодом, показывая: я всё вижу…
Кабинет Эндерса совсем маленький, над креслом хозяина – знаменитая фотография с площади Тяньаньмэнь.
– Неизвестный бунтарь? – Боб кивнул на фотографию.
– Че Гевара слишком моден. Снял я его, – Сергей уселся в свое кресло, склонился над столом, вперился в Боба. – Как? Темы! Темы есть?!
– Есть одна. Сейчас расскажу. Может по кофейку?
– Не-ет, – изогнул бровь Эндерс.
– Жук ты. Тема есть, тема жирная. Интересная и очень далекая от моральных требований пролетариата. Все как ты любишь. Значит так. Некий высокопоставленный крендель с условной фамилией скажем…
– Комрадоров, – подсказал Эндерс.
– Комрадоров очень любит Родину. И деньги. Гейропу он любит чуть больше Родины. Почти как деньги. И в этой треклятой Гейропе помимо мигрантов и педиков существует маленькая проблема захоронения отходов. Я не скажу, что это прям те самые радиоактивные остатки, которые после всех этих АЭС, но…. Короче, есть одна контора в Европе, которая занимается захоронением всяких вредных штук. Все законно, сертифицировано и так далее. Честно говоря, я не знаю, как они там это дело утилизируют. В Антарктиду, в космос, но дело в том, что это им безумно дорого. Там еще международные договоры это дело очень строго регламентируют, – Боб покашлял. – Международные договоры этим европейцам запрещают вывозить, а надо утилизировать. За бабло. И вот они ходят, жалуются всем: дорого, дорого. А мимо идет, понимаешь, Компрадоров. Так, говорит, ребята, а чего собрались? А чего плачем? Узнав суть проблемы, Компрадоров говорит: ё-моё! Я-то думал, что-то серьезное. А у вас пустяки. Это дело мы решим на раз-два. Сказано-сделано. Берет Компрадоров у этой фирмы мешок с их дерьмом, взваливает на плечо и тащит в город Тургород, откуда он, собственно, родом.
