достаточно было пересечь реку Пеннар, большую часть года представлявшую собой пересохшее русло. Шри Джнянананда позволил им уговорить себя и согласился, по крайней мере временно, проводить здесь довольно длительные периоды времени.
Гарольд и Странник вошли в сад, где росло всего несколько манговых деревьев, стоял колодец и располагался безыскусный маленький домик. Здесь ещё не было ни зданий, возвышающихся над пейзажем сегодня[69], ни храма, который в наше время расположен в центре комплекса, ведь всё это неизбежно создало бы барьер между милостью гуру и даже самыми страстными ожиданиями тех, кто приходил к нему издалека. Наши друзья прибыли как раз вовремя.
Странник заметил молодого человека, возвращавшегося с утреннего омовения. Подойдя к нему, он расспросил его о Свами, извиняясь за столь раннее беспокойство и предлагая, если необходимо, зайти попозже.
«Не беспокойтесь, пожалуйста, — ответил Кришнамурти. — Свамиджи всегда доступен для тех, кто приходит повидаться с ним. Ему не важно, утро это или вечер, день или ночь. На самом деле он не спит почти всю ночь. Пойдёмте».
Следуя за Кришнамурти, они вошли в дом. Молодой брахман провёл их в комнату, расположенную справа. В дальнем углу комнаты на ветхой и неустойчивой кушетке сидел гуру, Шри Джнянананда. У него были короткие ноги, тело было обёрнуто в оранжевое дхоти, одна сторона которого закрывала голову, причём плечо оставалось открытым. Он был небрит. На гладком лбу не было и следа от прожитых ста двадцати лет — лишь три полоски пепла, используемые поклонниками Шивы, и красная точка в центре. Однако его глубоко умиротворённое лицо излучало невообразимую нежность.
Путешественники поприветствовали его со сложенными ладонями, однако не пали перед ним ниц и даже не попытались дотронуться до его стоп. Европейцу эти знаки уважения могут показаться чуждыми, хотя в Индии они так же нормальны и естественны, как коленопреклонение или поцелуй руки в других странах.
Им принесли коврик и они сели. Странник подтолкнул друга: ведь именно у того было послание для Свами.
Гарольд начал беседу, рассказав о Говинде Пиллае и передав его приветствия. Затем он задал несколько вопросов о своих «сомнениях» (говоря популярным языком) в области духовной жизни. Кришнамурти перевёл вопросы Гарольда на тамильский, а затем ответы гуру на английский. Очень скоро эта беседа стала невероятно интересной, но чем более интересной она становилась, тем в меньшей степени бедный переводчик был способен передать её глубину.