Гуру и ученик | страница 12
Слова Шри Джнянананды всегда содержали отзвуки утверждений Упанишад, поэтому важно, что книга содержит множество цитат из них. Абхишиктананда уже был знаком с ними, а его гуру только усилил его интерес. Французский монах пишет:
«Я был благословлён встречами с Раманой и Джнянанандой <…> именно у их стоп я понял что-то из Упанишад»[38].
Также он отмечает универсальную интуицию Упанишад:
«Базис, на котором возникли Упанишады, несравненно более универсален, нежели библейский или даже евангельский, так как Иисус был исторической личностью и вне этой вневременной Личности христианство невозможно. Но риши Упанишад, равно как и Будда, не утверждают своей личностности, не ставят себя в исторический контекст. Открытие Будды есть открытие каждого человека; открытие риши доступно каждому, кто действительно хочет посвятить себя внутреннему поиску и обрести свободу»[39].
Послание Упанишад актуально и сегодня:
«Эпоха Упанишад очень близка к нашей. Как и сейчас, это было время вопрошания, когда ценность внешних обрядов, мифов и даже богословских рассуждений, не основанных на интуиции и опыте, была поставлена под сомнение»[40].
«Размышления об Упанишадах заставляют меня ещё более остро прочувствовать, какую трансформацию должна пережить Церковь и прочие религии. Век религий прошёл»[41].
Подчёркивая важность гуру даршаны, Абхишиктананда говорит:
«Встреча с гуру — главная встреча, решающий поворот в жизни человека»[42].
Подтверждение тому — его собственный опыт. Спустя несколько лет после встречи со Шри Джнянанандой Абхишиктананда покинул Шантиванам Ашрам, отправился на Север и обосновался в построенной им на берегу Ганги хижине в Уттаркаши. Привлечённый уединением Гималаев, он погрузился в медитацию на Упанишады. В его эссе о санньясе и Упанишадах чувствуется глубокое влияние Шри Джнянананды и его наставлений.
15 августа 1973 г. Абхишиктананда отметил 25-летие своего пребывания в Индии. Он пишет:
«Какое благословение, что я сделал этот шаг, даже и не зная, что будет ждать меня здесь. Меня ждало удивительное открытие, что ахам асми („Я есть“) — такое простое и удивительное! <…> Этад ваи тад — „То, просто То“… и больше никого, чтобы это выразить»[43]. «Обнаружив это „Я есть“, испепеляющее, уничтожающее, вы больше не можете сказать: „Бог есть“ — ибо кто тот, кто смеет говорить о Боге? Такова великая милость Индии, являющей нам „Я есть" в сердце Евангелия. Пусть опустошающая радость „Я есть" наполнит твою душу»