Он вошел в квартиру так, словно его тут давно ждали. И будто нет ничего странного в том, что на улице — почти ночь, а Юля — всего лишь его няня. Бывшая няня.
— Я пришел извиниться за свою мать. — Саша наконец-то нарушил тишину, которая стала слишком уж звенящей и провокационной.
— Не надо извиняться. Она хозяйка в доме и приняла решение. И вообще, тебе не стоило, наверное, приходить сюда… Ты должен быть в больнице…
— А еще я хочу вернуть тебя. — В голосе прозвучали нотки такой уверенности, будто для, нее, Юли, тут вообще никаких аргументов нет.
– «Вернуть»… Почему ты так уверен, что я вернусь?
– Показать, почему? — Саша захлопнул дверь и подошел так близко, что аромат его парфюма стал до невыносимого сладкий и… манящий.
Его руки обвили талию девушки с такой же уверенностью в своей власти, как всего несколько дней назад он разворачивал хромированный руль огромного байка.
Первое желание — отстраниться, отойти на безопасное расстояние — было заглушено поцелуем. И ни здравый рассудок, ни примесь больничных запахов, не смогли помешать Юле ответить.
Первый поцелуй — это то единственно правильное, что говорит о чувствах. Как бы ни вели себя люди, как бы ни целовали друг друга потом, но именно первый поцелуй расскажет все, что они чувствуют.
Одинокий прохожий поневоле остановился, засмотревшись на парочку в не зашторенном окне. Они целовали друг друга так, словно завтра конец света. Жадно, порывисто и одновременно нежно.
Рука мужчины скользнула по спине девушки, и внезапно, обхватила ее связанные в хвост волосы и резко потянула назад. Девушка не пыталась сопротивляться. Наверное, она слишком долго ждала этого — жеста, власти, поцелуя…
Когда со скомканной кровати слетели на пол ноутбук, телефон и обертки конфет, Юля вернулась к реальности.
«Что я делаю? Так нельзя…» — Но мысли остались только мыслями. А действия были красноречивее. Снимать, срывать одежду, чтобы впервые коснуться мужской груди так, как никогда и ни к кому не прикасалась. Руки неумело путались в ремне брюк…
Юля проснулась, когда первые лучи солнца пробились в квартиру. Они бесстыдно рассматривали ночное «поле битвы» — скомканную простыню, разбросанную одежду, абсолютно обнаженного мужчину в ее, Юле, постели.
Первым желанием Юли было выбраться из тяжелых объятий и убежать в ванную. Но эти объятия оказались настолько приятными и нужными именно здесь и сейчас, что Юля не стала будить Сашу.
А мысли: «Что я наделала? Зачем, так нельзя» — бились отдаленно, будто не в ее ошарашенном прошедшей ночью сознании.
