Было тихо. Оказывается за эти пару дней он научился выполнять несколько дел сразу.
— Что ты об этом думаешь? — пробасил в трубку Сэм.
— Дядя Алекс! — Мелисса плавала в ванной. И это ему совсем не нравилось. Наскоро попрощавшись с клиентом, Алекс заторопился, потому что крик не прекращался: — Ну же, дядя Алекс! Я уже закончила нырять.
Факс продолжал изрыгать контракт. Ему срочно нужен был клон. Или жена. Он остолбенел от мыслей, которые неожиданно пришли ему в голову. Какая жена? Два года назад он расторг помолвку, потому что Тина его обманула. И ни разу не пожалел об этом. До сегодняшнего дня.
— Дядя Алекс, сколько я могу ждать! Вытри меня наконец-то. — истошно вопила Мелисса. Ее, наверное, слышала вся округа.
Именно в этот момент в дверь позвонили. Вытащив Мелиссу из ванной, он пытался вытереть девочку и открыть дверь. Он больно стукнулся о косяк. И понял, что терпит неудачу. Он медленно сосчитал до десяти. Затем завернул девочку в махровую простыню, и они вместе отправились открывать дверь.
— Надеюсь, это моя мама, — сказала Мелисса, прыгая перед ним, как нетерпеливый щенок. Ее кудри были всклокочены и совершенно спутались. А все от того, что с тех пор, как приехала, она не подпускала к себе Алекса со щеткой. Однако он уговорил ее почистить зубы. Это уже что-то значило.
— Я очень хочу к маме…
— Я знаю, — Алекс тоже скучал по маме, хоть и был уже большим мальчиком. — Она вернется через две недели. Мелисса, там за дверью женщина, которая мечтает быть твоей няней. Пока не приедет мама.
— А сколько это две недели? — Мелисса резко остановилась.
— Четырнадцать дней. Чуть больше, чем у тебя пальцев на двух руках, — она посмотрела на него злыми глазами, словно он специально не пускает ее к маме.
— Это слишком долго.
— Да, ладно… Ты и глазом не успеешь моргнуть. Давай откроем дверь, наконец-то.
При этих словах она просияла:
— Надеюсь, что это Мэри Поппинс. Она прекрасно поет.
Алекса не волновало красиво ли поет женщина. Ему срочно нужна была помощь здесь и сейчас. Он рассчитывал на няню постарше, у которой уже были свои внуки, и она знала, как с ними обращаться. Тогда он со спокойной совестью сможет вернуться к своей работе.
— Привет, — сказала женщина, стоявшая под их дверью.
Она была неопределенного возраста. И на Мэри Поппинс точно не была похожа. Первой мыслью Алекса было, что у нее самые необычные ярко-голубые глаза, которые она прятала за увеличительными стеклами очков толщиной с донышко бутылки от содовой. Они сверкали, когда она улыбалась. И это была не вымученная улыбка типа "Мне нужна работа". Это была самая милая, самая открытая улыбка, которую он когда-либо видел. И он, наконец-то, вздохнул с облегчением.
