– Ладно, не отстанешь ведь, только не спрашивай ничего. Расскажу, будто и не про нее.
– Я тебе воды на месяц натаскаю, бабуль! – обрадовался я.
– И дров привезешь, – грозно добавила она.
– Я тебе газовую трубу за это в окно проведу.
– Не, газовую трубу в окно не надо, – серьезно резюмировала бабушка. – Поживу еще. Рано…
– Да я не в этом смысле! Ну, бабуль!
Мы вернулись в дом, я кинулся ставить чайник и хлопотать с блюдцами, чтобы удержать мою драгоценную рассказчицу за столом.
Бабушка принялась обходить весь дом по периметру, проверяя, плотно ли прикрыты ставни и двери, крестя каждый угол, опуская на окна занавески.
– Ты мне секреты родины будешь рассказывать что ли? Боишься, кто подслушает? – не выдержал я.
– Цыц, – строго осадила меня она.
Такой серьезной я не видал ее никогда, сколько себя помню. Стало как-то не по себе. Она смотрела мне в глаза, не мигая, и шла прямо на меня из дальнего угла комнаты, держа перед собой горящую свечу.
– Бабуль, ты чего? – тихо прошептал я. – Бабуль…
– Значит так, – полушепотом зашипела она. – Вот, сказывают, будто пришел какой малец к бабушке, мол, бабушка подсоби…
– Погоди, ты имеешь ввиду, муж этой самой к деду, чей колодец на той стороне поля?
– Тихо ты! – шикнула бабушка. – Да. Не перебивай.
Мне смешно стало от того, как старый человек выдумывает неведомые небылицы, что может так бояться каких-то глупостей, ведь моя бабушка войну прошла, чего страшнее, а вот, детских сказок боится…
– А про деда того все деревни в округе знали…
– Не про деда, бабуль, – услужливо поправил я. – Про бабку слепую…
– Про какую бабку слепую? – удивилась она, переходя с шепота на обычный голос.
– Ну которая совсем не бабка, а дед, который колодцем владел, но про него говорить нельзя, поэтому это не дед, а бабка слепая…
Бабушка посмотрела на меня молча и немного с сожалением, хлопнула в сердцах ладонью по коленям:
– Нет, не буду! Вишь, еще не начала рассказывать, а уже вон какая бесовщина…
Несколько минут у меня ушло на то, чтобы объяснить бабуле в чем дело, что это именно она выдумала рассказывать историю «как не про них», именно она начала называть деда слепой бабкой. Бабушка не верила, но, видать, и саму ее охота разобрала повторить старую историю, так что в итоге она продолжила:
– Как ни назови. А жила у нас, на нашей стороне поля семья. Хорошая, ладная. Как обычно. Только не очень богатая была. Лексей горемыку за себя взял, сироту, любоделанную. Говорили ему – сироту не бери, счастья не будет. А он все шутил, мол, до свадьбы она сирота, а как возьму за себя – то молодуха. Дошутился.
