“Вы используете мои комментарии как катализатор, – ХитрО. Но именно поэтому Ваше внимание не соизволило выделить дополнительную энергию для лучшего взаимопонимания со мной. То есть, оно намного больше заинтересовано выражением личного абстрактного знания.” – дело в том, что у меня только одна цель в голове стоит перед глазами и чувством теплом, – это максимально четко и на все ритмы изложить лишь один ведомый путь достижения понимания Намерения, или в общих чертах смысл жизни, не привязанный к логике. Миллиарды людей молятся Богу, и они не слышат в ответ ничего, лишь потому, как они упускают одну важную вещь – они просят избавиться от того, что и должно их однажды и вообще их может сделать сильнее, изменить. Я осязаю боль каждого ритма, боль, с которой придется столкнуться человеку в грядущем. Потому как я родился в боли, той на себя не взявшей матери, – кесаревом, – и весь путь, до определенного момента был наполнен страданием, неведением, апатией, унынием, болью, страхом. Поэтому только одна цель. Любой ценой. Из любого обстоятельства, только одно и во имя одного.
“…мне странно, что Вы утверждены в том, что я этого не знаю. Я, конечно, могу описывать путь своими словами, отличными от Ваших, но это мой путь и мои слова, которые созвучны восприятию именно личного опыта. И это в первую очередь имеет значение для каждого кто познает собственными силами, не опираясь на описание извне. С другими можно согласовывать, идентифицировать понимание каких-то вещей и состояний, но не плутать в многообразии их описания, – любимом занятии нашего витального, ибо этому нет конца и края»– я забываю о том, кто я настоящий спустя декаду минут от прекращения коротких диалогов с людьми. До этого мне кажется, что мы одинаковы, потому как я всегда смотрю на всех фокусом причины. Как только они открывают рот, начинают что-то говорить, я сразу вспоминаю, кто я. Я вспоминаю и то, кто я предстоящий (ибо все есть свет, облеченный в им же созданное совершенство; ваша задача это осо-знать), только когда мне холодно без майки, где в шубах мёрзнут с дуновения, мне не страшно, не голодно, – никак, покуда это ничто на фоне вселенной, но не человека, о ней позабывшего. Научился доверять и убедился в том, что все, что сказано в безумии, – истинное; поэтому никогда не перечитываю, если намерение не обращает мое внимание намеренно, и не изменяю послание, даже зная о том, что оно может причинить дискомфорт. Именно поэтому я лишь утвержден, от слова вера, ут-
