Смерть – относительна. Горесть по её поводу – не оправдана. Террористические акты – относительны, и не заслуживают оправдания с точки зрения логики человеческой. Как и стихийные бедствия. И прочее, несущее массовую гибель. Но на всё есть объяснение – если то, удручающее не сеять призмой ума. Ежели гипотетически вообразить, что за обложкой (обличием человеческого) стоит более фундаментальное знание, требующее развития любым способом, в том числе и смерти – то будет спокойней реагировать на то, что уже не вернуть и никак не противостоять. Солнцу прежде скорбь человечная – ничто. Мысли как солнце, уподобляясь вселенной и её громаде несоизмеримой взору величин. Проникнись наконец-таки в суть безгранного величества бытия и его многочисленных форм всевозможного следствия.
Ау, человек! Ты плачешь, потому что тебя оставили ни с чем? А где ты был, когда испитый радостью мгновения, себя исконного забыл? Чувств растворяясь наслаждении, негой питавшись мним-миров? Всё поделом. Довольствуясь чем есть, лишь на себя всегда пеняй. И вспоминая о невежде – себя увидь в нём, невзначай.
Ибо проблема вероятнее в тебе. Анализируй ошибки прошлого, с точки зрения необъятности космоса. Стань на мгновение им, и осознав всю тщетность выдуманного, приукрашенного бытия, постигни необъятную суть высоты, прежде не минуя низости.
Аминь.
Забвенный мир, хранимый сердцем
Люби воистину мерцанием глазах, –
Не зря он Высшим назывался.
Жизнь воплоти, чью зрел во снах,
Полётам дух, где отдавался:
Где свет крыльце, уют-ларце
Теплом любви питал сквозь тельце,
Простой мелодии чью сердцем
Под стать пронять, лишь только им,
Безумия дух чьих возлюбим, –
Младенцам…
***
Умом не чтите, он не для этого. Ум для того, чтобы при помощи логически отработанных методик сыскать должное, позволившее бы его остановить, но с сохранением когнитивных на уровне бодрствования обыденного, но в неком "заглушенном" нулевом состоянии. Это конечная цель. Там нет эмоций. Повторюсь. Там нет чувств. Неколебимость. Бесконечная созидательная сила, не дающая упасть даже тогда, когда должно потемнеть в глазах. Дух младенчества или отрады в глазах…
Пройми исконно верный друг!
Отныне с пор, как осознал любви закон, –
Меня сломить не выйдет никому.
Я зрел въявь тьму; познал я свет,
И тот сонет от несведущих вед,
Чьих ты считал за роковых,
Проняв догмата вековых, –
Сжигал вдосталь, как громовых
Безумия вспышек, чьи отважно
Летели кубарем в меня…33
Да было страшно, это важно!
