Поначалу Лер боялся, что разбудит Жанну, но та, как и он, имела сонный сюрикен по сну, только если Лер мог заснуть в любых позах и обстоятельствах, то у Жанны сонный сюрикен заключался в том, что раньше одиннадцати ее из пушки не разбудишь. Поэтому, привыкнув к этой особенности, Лер быстро выработал свой утренний ритуал, по которому после водных процедур и небольшой зарядки выходил на балкон и забирался в здоровенное, супермягкое кресло с подлокотниками, что словно подушки, и подставкой для ног.
Жанна не раз порывалась выбросить облезающее все сильнее кресло, но сама не могла выколупать здоровенного монстра с лоджии, а Лерка категорически отказался ей в этом помогать. Жанна попсиховала, а потом и сама распробовала кресло, доставшееся ей от бывших хозяев квартиры, которые наверное еще при строительстве дома его туда запихнули, потому что непонятно как его пропихнули в узкую балконную дверь. Жанна обычно забиралась в кресло вечерами, порой там засыпая, а Лерка утром переносил ее в кровать и, накрыв начальницу одеялом, сам забирался в нагретое Жанкой кресло.
Пожалуй, это кресло и раннее утро – единственное, что Лер действительно любил в Москве. Потому было очень странно, что он так поздно проснулся, в отличие от своего обычного графика.
Опустив ноги на прохладный паркет, Лер поднялся, размял плечи и, тихо подойдя к двери, прислушался – в доме царила полная тишина. Где же Самсон?
В просторной спальне с единственной грубо сколоченной кроватью и вместительным резным комодом нашлась еще и ванная. Лер решил, что ничего не потеряет, если освежится в чужой душевой, тем более впереди предстояло каким-то образом без потерь выбраться из столь гостеприимного дома.
Спустившись после душа вниз, Лер снова никого не застал. Побродив по пустому залу и кухне, Лер нашел свои нелепые тапки и, натянув их на ноги, почувствовал себя и увереннее, и по-идиотски одновременно. На кухне нашлась кофемашина знакомой марки – примерно такая же стояла у Жанны в офисе, Лер сделал себе кофе и сел с ним за широкий дубовый стол. Кофе пах божественно, а строгие края низенькой кружки блестели золотистым ободком. Лер блуждал глазами по кухне и пришел к выводу, что тут явно жил какой-то военный. Вокруг царил по-военному строгий порядок: одинаковые белоснежные кружки расставлены в особом порядке, все повернуты ручками вперед, чтобы удобнее было браться. На полке с чаем и кофе аккуратные баночки без этикеток, все специи в стеклянных склянках, тарелки разделены на два отсека: в одной плоские, в другой глубокие. Столешница блестит безукоризненной чистотой, ровно висит полотенчико на ручке духовки, а рядом с ножами аккуратной стопочкой стоят подстаканники.
