- Вы знакомы с Лавинией, да? - тоном обвинителя спросила Кэсси, слегка уязвленная тем, что он умолчал об этом. - Ни слова мне не сказали, а сами ужинали с нею!
- И еще с десятком других, - невозмутимо заметил Джордан, вынимая из багажника ее чемодан. - Я брал у нее на телевидении интервью, в прямом эфире, а потом все пошли в ресторан ужинать. Вот и все мое знакомство с вашей матерью, если не считать, что я видел ее в двух спектаклях и читал о ней в газетах. Кстати, незачем так петушиться, - мягко добавил он. По вашему воинственному виду любой поймет, что вы ссоритесь со мной. Он поставил чемодан, взял ее лицо в ладони и, почувствовав, как Кэсси напряглась, предупредил: - На нас смотрят! Ваша мать с подозрительной улыбкой стоит в дверях, а экс-возлюбленный смотрит в окно.
- Никакой он мне не возлюбленный! - вскинулась было она, но Джордан взглядом успокоил ее и ласково взъерошил ей волосы.
- Он, похоже, в этом не уверен. Придется убедить, - решительно сказал он, притянул ее к себе и шепнул, касаясь губами ее волос: - Боюсь, сценического поцелуя маловато, Кэсси. Ваша мать легко обнаружит подделку. Прошу прощения, но целоваться надо по-настоящему.
Он медленно, не отводя взгляда от изумленных глаз Кэсси, склонился к ней.
- Спокойно! - еле слышно произнес он. - Даю слово, ничего дурного с вами не случится.
После Луиджи ее еще никто не целовал, подумала Кэсси, чувствуя в опасной близости губы Джордана, и вдруг ее охватил панический страх, прямо-таки безумное желание любой ценой вырваться на свободу, убежать. И каким-то образом он это понял, теснее прижал ее к себе, не давая пошевельнуться, и жадно приник к ее губам.
Сначала она не поняла, что с ней происходит: где-то внутри всколыхнулось странное возбуждение, которое она отнесла за счет накопившейся ярости. И опять Кэсси одеревенела, но Джордан с еще большей жадностью впился в ее губы, пока ей не стало трудно дышать, а в следующий миг все исчезло без следа и по всему ее телу разлился безмятежный покой.
Он оторвался от нее, взгляд сверкнул холодной иронией.
- Господи, как же с вами все-таки трудно! Я, между прочим, не единственный персонаж нашей пьесы! А пока что все роли мои - я и главный герой, и режиссер-постановщик, и черт знает кто еще. Если Лавиния поверит во все это, значит, она явно стареет!
- В этом не было никакой необходимости! - вспыхнула Кэсси, читая в его глазах едва ли не презрение и мгновенно позабыв о своих недавних чувствах.
