– Ну? Долго еще? – устало вздыхаю. Маша наконец подходит к байку. Оглядывает его с опаской, явно не зная, с какой стороны подступиться. Затем все же кое-как залезает, правда, не с первой попытки. Все это время меня терзает один единственный вопрос: почему я до сих пор с ней? Хотя нет, у меня два вопроса. Почему я вообще сталкиваюсь с ней? Злой рок, не иначе.
– Вроде готово, – возвращает меня в реальность Уварова. Чуть поворачиваю голову, кидая взгляд из-за плеча.
– Держись, а то улетишь.
– А за что держаться-то?
– За меня, – холодно отвечаю. Скорей бы уже поехать. Эти подготовительные работы жутко раздражают.
– Готово! – сообщает она мне, и я замечаю, как девчачьи пальцы сжали часть моей толстовки сбоку. – Слушай, а как тебя зовут все же?
– Неважно, – отрезаю. Еще раз смотрю на ее руки, и во мне вдруг просыпается огонек. Повеселиться бы. Разрядить атмосферу. Включаю зажигание, даю газу, а дальше происходит что-то максимально странное и забавное одновременное.
Мы успеваем отъехать всего на метр. Уварова, естественно, резко подается вперед и обхватывает меня настолько сильно, что дай Бог бы воздуха глотнуть. Она прижимается всем телом, да так крепко, будто я последний человек на Земле. Короче, со мной такого еще не было. Девчонок на мотоцикле я не катал ни разу. Даже Алиску.
А потом Маша, видимо, когда понимает, что мы остановились, чуть приподнимает голову и произносит возле моего уха:
– Волан-де-Морт, – с тяжелым вздохом вылетает у нее.
– Что? – оглядываюсь. – Эй, ненормальная, ослабь хватку.
– Буду звать тебя Волан-де-Морт, – выдает Уварова. Ее пальцы слегка разжимают часть моей одежды, однако я до сих пор чувствую спиной, как стучит чужое сердце.
– Только попробуй! – прикрикиваю раздраженно.
– Волан-де-Морт, – повторяю специально, продолжая прижиматься к парню грудью. Если честно, меня до сих пор трясет. Я не знаю, как вообще решилась написать глыбе Льда. Но в безысходной ситуации человек мыслит шире, ищет любые ходы к отступлению. Вот и я искала. Сперва думала, попрошу помощи у Вовки или Лели. Но потом поняла, раз они раньше не помогли, то почему сейчас должны.
Мыслей в голове было так много, что в какой-то момент я не сдержалась, и слезы покатились из глаз. Безумная несправедливость. Все, что творилось со мной, я сочла именно несправедливостью. Папа звонил, мама звонила, даже Аллочка. Но как им сказать, где я, а главное, почему здесь. В итоге каждый вызов оставался непринятым, а каждое сообщение непрочитанным.
