– Нет тут никакой вывески, – отвечаю спустя пару секунд.
– Самая длинная часть школы, видишь? Не возле ворот, а другая. Тебе нужно идти вдоль нее.
– Надо было с этого и начинать, – цокаю негромко. Отдаляю телефон от уха и подсвечиваю дорогу.
– Там в конце будет забор, – слышу ее голос из гаджета. Впереди замечаю вывеску запасного выхода или входа. Далее окна, много окон.
– За углом? – уточняю, предполагая, что мне нужно свернуть.
– Да, – отзывается Уварова. Подсвечиваю фонариком. Вот и забор. Старый, по пояс мне, но с острыми пиками у основания. А еще там замок.
– Твою мать, – недовольно бурчу, потому что везде в этом гениальном плане Чайки есть препятствия. Вот как дирек должен был проникнуть сюда? Перелезть через забор? Серьезно? Хотя это было бы забавно, но уверен, что он в своем идеальном костюмчике вряд ли бы отважился.
– Что такое? – тревожный голос доносится из трубки.
– Заперто, – отвечаю, пока перелезаю. Благо у меня рост позволяет просто перекинуть ногу. Однако делаю это максимально аккуратно, не хочется получить пикой по крайне мягкому месту.
– Черт! – слышу, как Маша ругается. В голове почему-то всплывает ее образ, где она выпячивает губы, запрокидывает подбородок и сжимает руки в кулачки. Не знаю почему, но это заставляет усмехнуться.
– Дальше куда? – спрашиваю, хотя очевидно, что прямо.
– Ты смог? – как-то уж слишком радостно то ли восклицает, то ли спрашивает.
– Куда дальше, ненормальная? – снова прикрикиваю. Я ей не супергерой, а тот, кто сам засадил в эту гребаную яму. Мне не нужны яркие эмоции, потому что от них просыпается что-то странное.
– Прямо! Окон десять надо пройти, и там будет сарай.
– Понял, – коротко отвечаю и снова убираю трубку от уха. Подсвечиваю фонариком, отсчитывая окна. Почему-то думаю о том, как долго они тащили ее сюда. И почему никто не заметил.
– Ну что? – слышу ее голос.
– Пока шесть прошел.
На девятом останавливаюсь. Поднимаю гаджет и направляю его в сторону небольшой деревянной будки. Кажется, будто Маша прижалась всем телом к двери с той стороны. Будто она пытается разглядеть из маленькой щелки меня. И от этого ощущения дыхание перехватывает.
Чувствую себя мерзко.
– Эй! – кричит девчонка. Даже у девятого окна я отчетливо слышу: она радуется. Всего однажды со мной так было. Когда в шесть лет я едва не утонул. Барахтался, тянул руку и думал, что вряд ли меня спасут. Но стоило только чужому голосу позвать, как внутри все разорвалось от счастья. Маша сейчас почему-то напомнила мне себя.
