– Маш, ты пойми...
– Ты оглох? – цежу сквозь зубы, которые стучат друг об дружку. Нервы берут свое. Тело превратилось в желе, не перестает дрожать.
– Прости меня, – Арс смотрит снизу вверх, и в этом его взгляде столько всего, что мне хочется ударить его. Оттолкнуть. Убежать. А он продолжает смотреть. Словно умоляет.
– Это же… бесчеловечно, – сглатываю обиду, которая затесалась в горле.
– Сейчас тебе сложно, но… если убрать эмоции, то…
– П-почему? М-можешь с-сказать?
– Ты должна поговор…
– НИКОМУ И НИЧЕГО Я НЕ ДОЛЖНА! – подскакиваю с качелей, едва не теряя равновесие. Ноги не держат, голова кружится, во рту горечь. Мой голос звучал так фальшиво, совсем не походил на привычный. Я моргала, пыталась дышать, но ничего не помогало.
Почему, черт возьми, так больно? Почему так режет? Почему ломает каждую клеточку тела?
– Прости нас. Я… что мне сделать, чтобы ты нас простила? – обрушил Арс вопрос, на который у меня не нашлось ответа. Он продолжал сидеть на корточках передо мной и смотреть.
Мы не были друзьями. Мы даже не были хорошими знакомыми. Но его взгляд напоминал Тимура. Напоминал, как хорошо нам было с Авдеевым и как страшно было в ту ночь, в сарае.
– Ответь! – прошипела. – Ответь мне! Почему? Почему я? За что он так со мной?
Арс не отвечал. Минут пять, а то и целую вечность, мы провели в безмолвии. Каждый боролся с чем-то своим. А потом внезапно выражение лица Арсения изменилось: веки опустились, уголки губ тоже. Он устало выдохнул, поднимаясь.
– Месть твоему отцу.
– Что? – не поняла.
– Ты – способ мести. Напакостить твоему отцу. Но, послушай, так было до…
– ЧТО? – прикрикнула, перебивая Арса.
– Маша, я понимаю, сейчас кажется…
– Значит, даже его приезд к моему дому был… все было… – я осеклась. Земля ушла из-под ног, и равновесие пошатнулось. Арсений вовремя меня поймал, но я тут же оттолкнула его. Он говорил что-то, только я не слушала его.
Пазл собрался окончательно.
Каждый раз, когда мне было плохо, появлялся Тим. Он протягивал руку, спасал, играл роль моего супергероя. Эдакий спасатель потерянной Маши. И в ту ночь, когда отец его увидел…
Я зажала ладошкой рот. Слезы больше не обжигали щеки, они лишь скатывались по ним. Я давилась ими молча. Будто, если издам хоть малейший звук, разобьюсь.
Отвратное ощущение. Словно из грудной клетки вырвали кусок. Разбили вдребезги и потоптались. А потом начался ад. Мой личный ад.
Арс посадил меня на качели. Извинялся. Я же хваталась за волосы, тянула их, заламывала руки, скребла ногтями по коже кистей. Не могла себя контролировать.
