– Мы вместе, или как это называют обычно.
– Вы что? – лицо друга едва не перекосило от услышанного.
– То. Так получилось.
– Она знает? – еще один вопрос с подковыркой, который я старательно запихал поглубже и не планировал вытаскивать наружу.
– Конечно, нет.
– И вы вместе? Уварова и есть та самая девушка, с который ты… по слухам…
– Да, – прикрикиваю. – Я же сказал, что мы с ней в отношениях.
– Капец, – Арс откидывается на спинку дивана, проводя ладошкой по волосам. Молчит с минуту, потом снова наклоняется вперед, видимо, планируя продолжить допрос.
– Тим, оставь ее, – фраза, которая у меня на секунду перекрывает кислород. Даже думать о таком не хочу. Мне хватило недели без Маши. Чуть не сдох. Кукушка совсем поехала. Как нарик страдал от нехватки дозы.
– Не могу, – честно отвечаю.
– Тогда расскажи ей правду.
– Спятил? – поворачиваюсь к нему.
– Ты издевался над ней, а теперь спишь с ней. Это ж театр абсурда! – восклицает недовольно серый кардинал совести.
– Не ори, – рычу на него, оглядываясь. – Сам понимаю, что абсурд. Но ничего не могу поделать.
– Скажи ей правду, Тим. Что ты девчонке мозги делаешь?
– Толку от твоей правды? Кому хорошо будет от нее? Маше? Или мне?
Арс замолкает. Я тоже молчу. Впервые задумался о своих выходках. Кто бы сказал, что от Уваровой меня так штырить будет, никогда бы не поверил.
– Если у тебя с ней по-настоящему, нужно сказать, – выдает Богданов, видимо, взвесив все «за» и «против».
– В этом нет смысла. То было в прошлом, а сейчас настоящее.
– Тим, – строгим тоном говорит Арсений, хоть и тихо. – Ей было страшно, одиноко и обидно. Я видел эти ролики. И мне чертовски стыдно до сих пор, что не остановил тебя. Прошлое хоть и в прошлом, но оно оставляет рубцы. Понимаешь?
Где-то внутри яркой вспышкой щелкает, жестко сжимая тот орган, что находится в грудной клетке. В горле образуется ком, противный, покрытый иголками ком. До этого момента мне было как-то проще воспринимать события минувших дней. Но вот Арс сказал, и я задумался… насколько сильно обидел Машу. Насколько невыносимо ей будет узнать правду.
Стало мерзко. От самого себя. От трусости, что ворвалась в мой взрывной характер.
– Тим, расскажи ей.
– Что рассказать? – всего два слова, которые подрывают почву под ногами. Поворачиваюсь и теряюсь от неожиданного осознания, насколько дорога мне эта девчонка.
Она ведь ничего не слышала?!
