Хорошо, один - ноль в твою пользу, зараза.
И тут еще и мама подливает масла в огонь:
- Ой, а я была бы рада, если бы знала, что моя дочь общается с такой умной и мудрой женщиной!
Я едва не стону в голос. Мама! Ну, ты-то куда?!
- Соглашайся, Аврора. Уверена, нам есть, о чем поговорить.
Эта двусмысленная фраза разжигает во мне злость, и я понимаю, что должна пообщаться с этой женщиной начистоту. Наедине. Без свидетелей. Чтобы не сидеть, как сейчас, и не шагать по минному полю, аккуратно подбирая слова.
- Было бы неплохо. Созвонимся?
- Договорились! Марина Львовна, - достигнув желаемого, Инга тут же теряет ко мне интерес, - я поняла вашу просьбу и учту все пожелания. Завтра же начну работать. А сейчас, извините, мне пора. Через час важная деловая встреча. До встречи, Аврора, было приятно с тобой познакомиться.
Не могу сказать о себе того же, извини, - проносится в голове, и я тут же делаю еще один глоток волшебного маминого чая, чтобы хоть чем-то занять рот.
- Я провожу, - мама тут же подрывается с места, и я остаюсь в одиночестве и облегченно выдыхаю, прикрывая глаза. Устала, как будто действительно вела трудный бой.
Но, как снова выясняется, я опять поспешила с выводами.
- А теперь рассказывай, дочь, что случилось, - с серьезным лицом требует мама, появляясь в дверях гостиной.
Аврора
- Вот как-то так, - грустно заканчиваю, допивая уже вторую кружку чая и доедая последний блинчик.
- Нет, каков мерзавец, а! Не переживай, Аврорушка, это того не стоит. Я понимаю, очень неприятно, но не вздумай брать это на свой счет. Ты – умничка, самодостаточная, полноценная личность. Которая никогда не ищет легких путей. В конце концов, ты – красавица, каких поискать! А с отцом я вечером сама поговорю. Уж поверь, уже завтра эти двое будут бояться выйти за дверь.
- Спасибо, мам, - обнимаю мамочку, как в детстве, двумя руками и крепко прижимаюсь к ней. – Ты умеешь поддержать, правда, - поднимаю голову, глядя ей в глаза, чтобы она не подумала, что я вру. Потому что мама сказала именно то, что я подсознательно хотела от нее услышать. – Но давай мы не будем ничего говорить папе? У него давление, ты же знаешь.
Мама внимательно, с прищуром на меня смотрит, но, тяжело вздохнув, все же соглашается.
- Ты права. Отец…не расстроится, нет. Озвереет. И полгорода разнесет. А потом неделю будет лежать под капельницей…
- Я справлюсь. Тем более, с такой поддержкой. И блинчиками, - целую маму в щеку, поднимаясь со своего места. – Мамочка, спасибо тебе огромное, что выслушала, но мне пора.
