В общем, родителям скучать не приходилось.
– Фокусник – интересная профессия, – сказала я, потому что промолчать было как-то невежливо, и Гришка мог обидеться.
В каждое новое увлечение он погружался полностью, с пылом, возможным лишь в детстве, когда всё ещё впереди, и жаждется объять необъятное.
– Да, – брат с радостью поддержал мою реплику, даже не заметив отсутствия должной искренности. – Я уверен, что нашёл дело всей своей жизни. Завтра продемонстрирую вам, чему научился. И вы всё поймёте.
Он быстро хлебал окрошку, почти не жуя. Торопился вернуться к репетиции фокусов.
Я поймала ласковый Сашин взгляд, брошенный на сына, и тоже улыбнулась. Хотя моя мать так никогда на меня не смотрела. По крайней мере, я этого не помню.
Но я знаю, мачеха меня любит и относится как к дочери. Наверное, ей хочется, чтобы я называла её мамой. Но мне как будто что-то мешает. Поэтому я продолжаю звать её Сашей.
После обеда Гришка убежал дальше тренироваться в ловкости рук, а мы остались мыть посуду.
– Как ты? – Сашин голос звучал мягко, и взгляд был тёплым.
– Хорошо, – я погрузила руки в мыльную пену, стараясь сосредоточиться на тарелке, которую тщательно оттирала губкой.
Когда-то в минуту слабости я призналась мачехе в неудачных отношениях с однокурсником. Саша восприняла это близко к сердцу и до сих пор переживала.
– Правда, всё хорошо, – я посмотрела на неё и улыбнулась.
Она обняла меня и шепнула на ухо:
– Ты же знаешь, что я люблю тебя?
– Знаю, – и я действительно знала это совершенно точно.
Вечер мы провели на улице. Папа с Гришкой жарили шашлыки, а мы с Сашей, после того как накрыли на стол, лежали на шезлонгах и любовались процессом приготовления мяса, наслаждаясь умопомрачительными ароматами. Для полного счастья не хватало только Тёмки, но он должен был приехать завтра.
И тогда наша семья снова станет полной.
Одуряющее пели цикады. Из-за забора тоненько подпевал соседский дог, тоже учуяв аромат шашлыка. Я жалостливо смотрела в ту сторону, но просунуть даже кусочек сквозь ограду не могла. Дядя Игорь предупреждал – у Фунтика проблемный кишечник, и он ест исключительно специализированный сухой корм.
Я бы на его месте тоже завыла.
Когда мясо было готово, мы переместились в беседку. Папа открыл бутылку вина, налил себе и маме, а затем плеснул немного и в мой бокал. Всё-таки я уже «почти» взрослая.
Наверное, окончательно взрослой я стану, когда выйду на пенсию.
Вряд ли раньше.
А вот Гришке достался стакан с яблочным соком. И он смотрел на меня почти так же тоскливо, как соседский пёс. Разве что не подвывал.
