Не трогая курсовую, я начала с основных моментов введения работы, отсекая воду.
— Объектом курсовой работы является…
Старалась смотреть за его плечо, боковым зрением заметила, что он открыл мою работу и стал листать.
— Расскажите мне о проблемах реализации процессуальных функций адвоката в уголовном процессе.
Взглянула в его глаза и продолжила повествование, опять смотрела за его плечо. Заметила движение рукой ко мне и то, как он взял мою зачетку в руки и поверх работы стал просматривать, листая страницы.
— Хорошо. Эльза Руслановна, расскажите о полномочиях адвоката на судебной стадии уголовного процесса.
Я моргнула и перевела взгляд на него. Вздохнула и продолжила:
— Основным набором средств защиты адвоката является…
Кажется, от слаженного изложения у меня пересохло во рту, так как мы прыгали по тексту, и я начала немного нервничать, чтобы не упустить детали или не перепутать статью.
— Достаточно, — оборвал он меня. — Хорошо подготовились, студентка Гельм.
Вывел «хорошо» в моей зачетной книжке на станице с практическими занятиями и поставил автограф. Я как рыба глотала воздух и не могла ничего сказать. Хорошо? Хорошо?!
Он закрыл зачетку, а мне уже казалось, что я не сдержусь и вот-вот разревусь перед ним. Чувствовала влагу в глазах, нос щипало, дышала я глубоко, наверно, и губы собрала в бантик, чтобы позорно не всхлипывать. Держалась из последних сил, забирая зачетную книжку.
— Что-то хотите сказать, фролейн Гельм?
Оторвала взгляд от зачетки и посмотрела в его глаза, чтобы увидеть ледяное безразличие.
— Вы мне поставили «хорошо». Я плохо защитила?
— Вы правильно заметили, «хорошо».
— Я сейчас уйду, а вы узнаете, что четверка четверке рознь! Я буду пересдавать работу! — сказала как можно тверже.
— Die Besserwisser, nur Punkte fehlen! Ich bin der Lehrer und du bist Studentin[1],— тихое шипение понеслось мне в спину, но некоторые расслышали.
— Danke schön! Ich kann es gut sehen, Herr Schmidt![2], — я не стала шипеть, как змея, повернулась, подняла подбородок и ответила этому преподу, не отводя глаз.
Он промолчал, только приподнял бровь в удивлении. Не ожидал такого? А вот кого-то очень снедало любопытство.
— А перевод будет? — громко спросили.
— Она ему спасибо сказала и еще что-то… — услышала я, когда уходила из аудитории.
Хотелось плакать и пить одновременно. Где справедливость?! Надеюсь, после нас с Кирой оставшаяся защита курсовых будет ему чистилищем с лентяями!
— Gute Zeit, Herr Schmidt![3]— сказала в закрытую дверь
