— Свят, свят, свят. Изыди.
Незнакомец смотрел на меня холодными белесыми глазами, в которых слишком сильно выделялся красный вертикальный зрачок.
— С каких это пор ведьмы креститься начали?
— С недавних. Когда черти выползать начали.
Он рассмеялся хрипловатым смехом.
— И как зовут тебя, чудо?
Чудом меня еще никто не называл. Чаще нечистью там, или ведьмой проклятой, а тут “чудо”, приятно.
— Василиса.
Болезный подошел ближе.
— Ну здравствуй, Василиса.
В замешательстве пожелала:
— И вам не хворать. — а потом спохватилась, и грудью пошла на него. — А ты кто будешь? Рода ты нечеловеческого, так что делаешь в наших краях дремучих?
Первый страх прошел, и теперь природная вредность начинала верх брать. Незнакомец не отступил как я ожидала, и теперь я имела уникальную возможность любоваться красивым, гладким, накаченным торсом.
— Лисантиил.
— Слышь, Лис. — тут же сократила его имя, от чего незнакомец сощурил свои необычные глаза. — А ты чего это на меня напираешь?
Теперь его глаза значительно расширились, а зрачок подрагивать начал то сужаясь, то расширяясь. Но отступил он первым.
— Ты всегда такая наглая?
Задрав голову вверх наставительно произнесла:
— Наглость главная отличительная черта ведьм. — потом еще раз внимательно оглядев гостя добавила. — А теперь собирайся и на выход, мне некогда с тобой возиться.
У незнакомца глаза значительно округлились. Видно не привык он к подобному обращению. Да только мне и вправду некогда было возиться с ним, в деревню же собираться надо, а солнце уже высоко в небе, полдень не за горами.
— Ну чего уставился? Собирайся говорю, мне уходить скоро.
— Мне надеть нечего.
Получилось у него несколько обиженно. Тяжело вздохнув позвала:
— Кузьмич!!!
Домовой тут же явился с хитроватой улыбочкой на лице.
— Болезному вещи нужно достать, уйти голый не может.
Он понятливо кивнул и уже через миг перед нашим гостем лежали вполне приличные штаны и рубаха. Но чудо, явно заморское, с брезгливостью подняло эти вещи, потом понюхало, не знаю что он там вынюхать хотел, после чего категорично произнес.
— Это я не одену, это ношенное.
Пожала плечами.
— Не хочешь, не надо. Можешь идти в простыне.
А у самой аж зубы от жадности сводит. Все же за сутки потерять две сорочки и простынь добротную — это уже перебор.
Лис этот, даром что не рыжий, аж зубами заскрипел да на меня пошел прищурив змеиные глаза свои.
— Ты хоть знаешь с кем разговариваешь, человечка?
Выпятив свой верхний аргумент ответила:
