Вид не бандитский, отнюдь, но от этого угроза не становится менее ощутимой. Я с трудом давлю в себе желание попятиться.
– В «Обители Семи дубов» старшего жреца сейчас нет, – признаю я факт, который при всём желании не скрыть.
– Сейчас – в эту минуту или сейчас – вообще в настоящее время? – усмехается он.
– В настоящее время.
– То есть более пяти лет святилище не имеет старшего жреца. Верно?
– Верно.
– Госпожа, есть нужда объяснять, что это означает?
Что?! Нет же!
– Послушайте!
Блондина мой выкрик оставляет равнодушным:
– Согласно действующему Указу Его Величества Аранайтана Третьего, если в эльвийском святилище нет старшего жреца более трёх лет, то такое святилище признаётся заброшенным и может быть снесено.
Отвратительный закон, принятый в поддержку юпранства.
– «Обитель…, – пытаюсь возразить я.
Блондин перебивает:
– С точки зрения закона, «Обитель Семи дубов» заброшена, в чём я только что удостоверился. Позвольте представиться, Самир Даврин, уполномоченный владельцем этих земель разобраться с проблемой святилища. Официально уведомляю вас, госпожа, что здание будет снесено.
Безумие какое-то. Я отказываюсь верить. Да просто в голове не укладывается!
Мужчина, глядя на меня, вновь усмехается, подходит к алтарю, сдвигает плошку с ритуальным нектаром на самый край. Я молчу. Эльвийские храмы беззащитны. Общий дом – у господина прав хозяйничать в зале не меньше, чем у меня. Правда, духи могут воспринять его действия как оскорбление, но это уже будет между ним и ими. Мужчина приоткрывает полу камзола, вытаскивает плотный лист бумаги, кладёт на алтарь. Ещё одна усмешка, и господин на букву Д, фамилию я не запомнила, издевательски-демонстративно зацепляет плошку рукавом. Плошка падает на пол, разбивается. Нектар проливается отчасти на алтарь, отчасти на пол.
Я стою оглушённая. Я всё ещё не могу поверить…
– Оу, какой я неловкий. Прошу прощения, госпожа.
– Господин, ваши извинения совершенно не по адресу. Ведь вы не мою пищу пролили.
Он кривит губы, но больше ничего не говорит и уходит. Я смотрю ему вслед и давлю в себе желание окликнуть и начать доказывать, что сносить «Обитель Семи дубов» нельзя. Говорить надо не с господином Д, а с владельцем. Хотя парк, сколько себя помню, всегда был открыт для посещения. Мне и в голову не приходило, что у территории есть хозяин, думала, что парк принадлежит городу.
Может, произошла ошибка? Да, наверняка!
Приободрённая этой мыслью, я подхожу к алтарю. Струйка нектара подбирается к оставленному документу, но я успеваю поднять официальное предупреждение о сносе. Текст меня не интересует, я смотрю сразу на подпись. И закрываю глаза. Я словно воочию вижу его холёное холодное лицо.
