Ну да речь не о прошлом, а о будущем. Лет через пять после окончания школы Корыто ехала в универ. Девочка уже налилась, вытянулась, прибарахлилась и подкрасилась - картинка. А навстречу Сучка с Говновой - идут от метро, что-то болтают. «Здрасьте, КсеньТихоновна, здрасьте, АльбинаКузьминишна», - бодро выпалила Корыто. Те остановились и стали присматриваться...
- Вы у нас учились, девушка? - спрашивает Говнова.
- Синицына я! - представилась Корыто.
Удивились учителя - это мало сказано. Они просто охренели.
- И что же из тебя выросло? - через губу процедила Сучка.
- МГУ, ФилФак, четвертый курс, три статьи в специальных изданиях, перевожу литературу, пишу рассказы, песни, у меня концерты... - бодро оттарабанила Корыто... нет, уже Светлана Синицына, как на плацу перед строем.
- Вот видите! - умилилась Говнова обернувшись к недоверчиво притихшей Сучке, - Каких учеников мы подготовили!
И учителя прошли мимо онемевшей и остолбеневшей Светки в сторону школы.
И не стала Синицына их догонять, и напоминать, как вырывали у нее листки со стихами из тетрадок, отбирали книжки на нерусском языке и вызывали родителей «ваша дочь учится из-под палки, совершенно не участвует в жизни класса, витает в облаках». Пусть останется последняя радость у старушек, пусть думают, что именно они «вывели ее в люди».
Четвертый «Б» стал четвертым только после третьего класса. Первые три года они были просто детьми, которые ходили в школу. Потом они стали четвертым «Б», который ненавидел школу всей душой. И на все последующие годы он оставался таким же четвертым «Б».
Менялись учителя - на зоологии почти целый год продержалась практикантка ЗояСанна, только из педучилища. В шестом из РОНО прислали на замену завуча Алевтину Михайловну, которая через месяц отвалилась с инфарктом. Или нет, Алевтину Павловну - четвертый «Б» даже не успел запомнить, как ее звали.
К седьмому классу четвертый «Б» ощутил себя не просто единым организмом, а силой, с которой вынуждены были считаться учителя. Та же ЗойСанна ушла не просто так - четвертый «Б» невзлюбил ее сразу, и планомерно доводил до увольнения. Слишком уж она была мягкой и понимающей, слишком хотела стать своей для четвертого «Б», помогать ребятам.
Им не надо было помогать, они уже имели все, что им было нужно. Ребятами они были только первые три года. Четвертый «Б» ненавидел школу, ненавидел учителей, и учителя должны были ненавидеть его. Иначе учителя вылетали из школы со свистом. Иначе это была бы не школа.
